Читаем Укрощение повседневности: нормы и практики Нового времени полностью

В следующей цитате видно, как различные варианты позы неизменно выстраиваются с использованием кулака – основного положения «мужской» руки: «Если не удается убрать двойной подбородок, просто подав голову вперед и вниз, можно попробовать закрыть его, поместив руку вашей модели перед ним так, чтобы двойной подбородок не был виден (опершись подбородком на кулак, положив сжатую в кулак руку на шею сбоку и т. д.)»[257]. Хотя способы убрать двойной подбородок рассматриваются и в советах для женщин и, по сути, не отличаются от изложенных выше, на «мужские» положения рук для читательниц наложен запрет: «Сжимать кисть в кулак во время съемки портрета и опирать на него голову не самая лучшая идея. Такая позиция выглядит тяжело и неестественно. <…> гораздо лучше будет подчеркнуть контур при помощи пальцев. Чтобы кисть руки выглядела расслабленно и естественно, попробуйте взять ручку двумя пальцами, а потом ее убрать, оставив руку в таком же положении»[258]. Женщинам также настойчиво рекомендуют «имитировать касание», а не опираться подбородком на кисть, так как это может привести к деформации контура лица, – тем самым законы репрезентации в очередной раз обнаруживают свою природу в противопоставлении обыденным, привычным жестам.

Авторы руководств по позированию сходятся в том, что руки модели не должны располагаться по швам – это выглядит «скучно» и вдобавок зрительно делает фигуру шире (что неприемлемо не только для женщин, но и для мужчин: так, рассматриваемый текст о позах для мужских портретов сообщает, что мужчина должен быть широк в плечах, но строен в талии). «Что делать с руками?» – проблема настолько распространенная, что она даже была вынесена в заглавие одной из публикаций по теме. Однако примечательно, что Люсьен Бадеа, сосредоточивший внимание на позах для мужчин, описывает это затруднение в категориях гендера, отсылая к мужской рациональности и «аутентичности»[259] (проявляющейся в данном случае в «природной» неспособности к позированию): «Вы должны придумать причину, по которой рука мужчины должна находиться там, где она находится. Иначе большинство мужчин почувствуют, что выглядят глупо, и им станет не по себе»[260]. «Причиной» для того или иного положения рук служит всевозможный реквизит, часто отсылающий к традиции парадного портрета с атрибутами профессиональных или дилетантских занятий: «футбольный мяч, гитара или еще какой-нибудь предмет, который оказался с собой у вашего клиента»[261].

Своеобразным «реквизитом» на мужских фотопортретах служит и одежда. Нередко по умолчанию предполагается, что позирующий для фотографии мужчина одет в деловой костюм (тем самым подчеркивается «парадность» ситуации фотографирования – значение, которое в случае женщин, как было показано выше, транслируется преимущественно через позу), который предлагает массу возможностей занять руки: «поправляя галстук», «поправляя запонки», «одна рука в кармане, другая придерживает перекинутый через плечо пиджак»[262]. На женских фотографиях роль одежды совершенно иная и находится в ином соотношении с предписываемым жестовым языком. Следующий фрагмент публикации «12 ошибок, из‐за которых мы не получаемся на фотографиях» хорошо иллюстрирует эти различия:

Проблема: из‐за мешковатой одежды фигура становится плохо различимой. А сам человек кажется намного шире.

Решение: чтобы хоть как-то подчеркнуть формы, поместите руки на бедра. При этом они должны располагаться спереди, кисти видны, а одна рука чуть выше другой. А лучше вовсе избегать мешковатой одежды на фотографиях[263].

Если мужской костюм скрывает очертания тела, выступая своего рода символической броней, и в то же время участвует в создании столь необходимых «углов» геометричного мужского силуэта, то женская одежда призвана максимально обнажать фигуру. Не буквально – многие авторы указывают на неуместность подобного эксгибиционизма («Не одевайся вульгарно: детали белья не должны вываливаться из-под одежды, впрочем, как и некоторые части тела»[264]), хотя существует отдельный жанр «будуарной» съемки и специальные руководства по нему, нередко чисто визуальные. Однако, как подчеркивается в приведенном фрагменте, одежда не должна скрывать «женственных форм» (вернее, работы тела, направленной на их производство в кадре), поэтому большинство экспертов по позированию предостерегают против свободной одежды для женщин, отдавая предпочтение обтягивающим фасонам. Примечательно также, каким образом положение рук выполняет функцию моделирования фигуры: на фотографии, иллюстрирующей «правильную» позу, руки визуально разбивают монолитную серую плоскость, образуемую топом и кардиганом, «рисуя» на ней очертания «песочных часов».

Перейти на страницу:

Все книги серии Научная библиотека

Классик без ретуши
Классик без ретуши

В книге впервые в таком объеме собраны критические отзывы о творчестве В.В. Набокова (1899–1977), объективно представляющие особенности эстетической рецепции творчества писателя на всем протяжении его жизненного пути: сначала в литературных кругах русского зарубежья, затем — в западном литературном мире.Именно этими отзывами (как положительными, так и ядовито-негативными) сопровождали первые публикации произведений Набокова его современники, критики и писатели. Среди них — такие яркие литературные фигуры, как Г. Адамович, Ю. Айхенвальд, П. Бицилли, В. Вейдле, М. Осоргин, Г. Струве, В. Ходасевич, П. Акройд, Дж. Апдайк, Э. Бёрджесс, С. Лем, Дж.К. Оутс, А. Роб-Грийе, Ж.-П. Сартр, Э. Уилсон и др.Уникальность собранного фактического материала (зачастую малодоступного даже для специалистов) превращает сборник статей и рецензий (а также эссе, пародий, фрагментов писем) в необходимейшее пособие для более глубокого постижения набоковского феномена, в своеобразную хрестоматию, представляющую историю мировой критики на протяжении полувека, показывающую литературные нравы, эстетические пристрастия и вкусы целой эпохи.

Владимир Владимирович Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Олег Анатольевич Коростелёв

Критика
Феноменология текста: Игра и репрессия
Феноменология текста: Игра и репрессия

В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века. И здесь особое внимание уделяется проблемам борьбы с литературной формой как с видом репрессии, критической стратегии текста, воссоздания в тексте движения бестелесной энергии и взаимоотношения человека с окружающими его вещами.

Андрей Алексеевич Аствацатуров

Культурология / Образование и наука

Похожие книги