Читаем Укрощение повседневности: нормы и практики Нового времени полностью

«Тело женщины состоит из плавных кривых»: фотографическая визуализация гендера

Еще в большей степени, чем непосредственное представление себя другим в повседневной жизни, проанализированное Ирвингом Гофманом, медиатизированная самопрезентация, о которой идет речь в руководствах по позированию, тяготеет к «идеализации» гендерных характеристик. Эти характеристики одновременно конструируются на визуальном (благодаря иллюстративным материалам) и дискурсивном уровнях, причем советы часто даются в директивной, не предполагающей возражений манере, как видно, например, из следующего предписания: «Руки женщины должны подчеркивать ее изящество и элегантность. Руки же мужчины должны показать его силу и мужественность»[249]. Примечательно парадоксальное совмещение в этой рекомендации эссенциалистских взглядов (автор исходит из четкого, недвусмысленного представления о сущности каждого из гендеров) и имплицитно подразумеваемой перформативности гендера (мужественность и женственность оказываются локализованы в позе, жесте – эфемерных, поверхностных проявлениях, которые могут быть произвольно присвоены и отброшены).

Тем не менее, как мы пытались показать выше, именно эти поверхностные эффекты, будучи зафиксированы фотографией, приобретают статус своеобразной (интер)субъективной «реальности» и даже образца – воспроизводимого в бесконечном множестве новых снимков, а до какой-то степени и в обыденной жизни. Интересно проследить, какие техники тела оказываются наиболее гендерно маркированными и какие визуальные эффекты «говорят сами за себя», а какие нуждаются в пояснениях.

Пытаясь определить женственность как пластическую характеристику, большинство руководств по позированию упоминает «чувственные изгибы» фигуры. Эта черта неизменно преподносится как «естественное» свойство женщин, однако речь идет отнюдь не о соотношении объема талии и бедер, на которое популярное знание нередко указывает как на «эволюционный» фактор, будто бы предопределяющий представления о красоте. Рассматриваемые тексты, как правило, превозносят худобу, порой в буквальном смысле вытесняя отклоняющиеся от идеала стройности тела на периферию изображения: «Женщинам, склонным к полноте, лучше не фотографироваться по центру фотографии – Вы будете хорошо смотреться сбоку кадра»[250]. Таким образом, женственные изгибы – это не свойство фигуры самой по себе, а то положение, которое она должна принять на фотографии. Отсюда базовое правило позирования для женщин, афористично сформулированное автором одного из руководств: «Согните все, что гнется!»[251]

Вооружившись подобными советами, следует усилить эффекты контрапоста за счет подачи бедер в сторону, при этом сильнее сгибая свободную ногу, а также разместив согнутые руки по бокам на разной высоте (порой рекомендуется также прогнуться в пояснице и подать грудь вперед). Такая поза часто описывается как более интересная и выразительная по сравнению с «нефотогеничными» повседневными положениями тела и даже с классическим контрапостом – ведь она создает динамические векторы внутри снимка, позволяя легко добиться эффектной композиции. Однако в той мере, в какой подобные приемы направлены на создание женственных изгибов, их «выразительность» гендерно окрашена. Не удивительно, что в одном из редких руководств по позированию, адресованных мужчинам, такие техники тела оцениваются резко негативно. По мысли фотографа Люсьена Бадеа, на чей авторитет ссылается этот текст, «когда мужчина думает о своих лучших сторонах, в их число не входит смазливость, милота или фигура в форме песочных часов, которую можно эффектно продемонстрировать. Мужчина хочет быть сильным, подтянутым и статным, в то же время излучая хладнокровие, уверенность и самообладание. <…> Мужское тело – это не изгибы, а углы и необузданная мощь. Это треугольник торса и линия подбородка»[252]. Таким образом, мужественность репрезентируется при помощи более компактной, лаконичной позы, однако базовые принципы позирования едины для мужчин и женщин: перенос веса на одну ногу для «оживления» позы, разворот тела от камеры, чтобы выглядеть стройнее, подача головы вперед и чуть вниз, чтобы избежать появления на снимке двойного подбородка.

Перейти на страницу:

Все книги серии Научная библиотека

Классик без ретуши
Классик без ретуши

В книге впервые в таком объеме собраны критические отзывы о творчестве В.В. Набокова (1899–1977), объективно представляющие особенности эстетической рецепции творчества писателя на всем протяжении его жизненного пути: сначала в литературных кругах русского зарубежья, затем — в западном литературном мире.Именно этими отзывами (как положительными, так и ядовито-негативными) сопровождали первые публикации произведений Набокова его современники, критики и писатели. Среди них — такие яркие литературные фигуры, как Г. Адамович, Ю. Айхенвальд, П. Бицилли, В. Вейдле, М. Осоргин, Г. Струве, В. Ходасевич, П. Акройд, Дж. Апдайк, Э. Бёрджесс, С. Лем, Дж.К. Оутс, А. Роб-Грийе, Ж.-П. Сартр, Э. Уилсон и др.Уникальность собранного фактического материала (зачастую малодоступного даже для специалистов) превращает сборник статей и рецензий (а также эссе, пародий, фрагментов писем) в необходимейшее пособие для более глубокого постижения набоковского феномена, в своеобразную хрестоматию, представляющую историю мировой критики на протяжении полувека, показывающую литературные нравы, эстетические пристрастия и вкусы целой эпохи.

Владимир Владимирович Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Олег Анатольевич Коростелёв

Критика
Феноменология текста: Игра и репрессия
Феноменология текста: Игра и репрессия

В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века. И здесь особое внимание уделяется проблемам борьбы с литературной формой как с видом репрессии, критической стратегии текста, воссоздания в тексте движения бестелесной энергии и взаимоотношения человека с окружающими его вещами.

Андрей Алексеевич Аствацатуров

Культурология / Образование и наука

Похожие книги