Читаем Укрощение Рики (ЛП) полностью

У Энью не осталось сомнений, что монгрел провел ночь со своим хозяином: после того, как блонди покинул его комнату, до ксеронца явственно донеслись распутные звуки, возбудившие его сверх всякой меры. Подкравшись на цыпочках к двери хозяйской спальни, он принялся наглаживать свой член, мечтая заглянуть внутрь хоть одним глазком. Правда, сладострастных стонов оказалось вполне достаточно, чтобы довести его до оргазма. Теперь он убедился, что слухи не врут, к тому же ни Рики, ни Ясон, похоже, не делали тайны из своей запретной связи.

Ясон появился на пороге спальни в одних легких шелковых панталонах. Вид красавца-блонди в неглиже, с рельефными мышцами и струящимися светлыми волосами заставил Энью пускать слюни. Близился период гона, и ксеронец теперь возбуждался на ровном месте. В это утро он уже два раза помог себе сам, и теперь у него снова отчаянно чесались руки — но без разрешения хозяина прикоснуться к себе пет не осмеливался. Возможно, стоило бы потихоньку смыться в свою комнату… По подсчетам Энью, новолуние наступало через два дня, а тогда только цепи смогут удержать его от совокупления со всем, что движется и не движется. Он будет кончать даже со связанными руками. Никакая сила не сможет противиться природе. И тогда… даже упрямый блонди не останется к нему равнодушным. Энью усмехнулся.

Рики, посчитав, что усмешка адресована ему, нахмурился.

— Чего ты лыбишься? — вопросил он, уперев кулаки в бока.

Из кухни вышел Катце. Увидев голого Рики в оборонительной позе, со стыдливо поникшим членом, фурнитур расхохотался. Он давно уже так не веселился, и на душе у него сделалось легко. Смех Катце оказался заразительным, и Рики тоже рассмеялся и сделал несколько неприличных движений бедрами в сторону Энью, подчеркивая свою вызывающую наготу. Внезапно монгрел замер, подошел к новому пету и наклонился, чтобы заглянуть ему в лицо.

— Что за… что за хрень с твоими глазами?

— Я ксеронец.

— Ты выглядишь как мартовский кот!

Ясон зашел Рики с тыла и слегка наподдал по его избитой заднице. Шлепок был совсем легким, почти ласковым, но монгрел поморщился от боли.

— Одевайся! — велел хозяин твердым, не допускающим возражений тоном.

Рики с недовольным видом потопал за одеждой. Блонди удостоил Энью кивком, но, к разочарованию ксеронца, тут же отвернулся.

— А ты, я вижу, прибрался, — отметил Ясон, благодарный Катце за то, что тот успел навести порядок в разоренном зале.

Фурнитур молча кивнул. Было нелегко вытирать кровь на том самом месте, где лежал раненый Дэрил, но Катце просто не мог больше выносить этого зрелища, к тому же резкий запах мочи вызывал тошноту. Ночь он провел в комнате своего возлюбленного и, лежа в его кровати, чувствовал одновременно и радость, и тяжесть на сердце. Он сходил с ума от беспокойства и рвался в больницу навестить Дэрила — но не знал, позволит ли ему Ясон. Так и не сомкнув глаз, он поднялся ни свет ни заря и приготовил на завтрак настоящий пир — яичницу с беконом, блины, кревлианы, печенье, колбаски, юнтунги, сладкие роллы и, конечно, кофе.

Такой богатый выбор блюд пришелся по вкусу всем. Рики, как всегда, был ненасытен, да и Ясон внезапно почувствовал, что проголодался. Энью тянуло к столу, как магнитом — в этот период у него всегда ускорялся обмен веществ и пробуждался волчий аппетит.

— Садись, Катце, — пригласил Ясон рыжеволосого фурнитура после того, как тот подал на стол.

И так они наслаждались завтраком в необычной компании — пет-полукровка, ксеронец, воротила черного рынка, временно превращенный обратно в прислугу, и, наконец, сам глава Синдиката, блонди Ясон Минк.

— Офигенная вкуснятина, Катце! — заявил монгрел.

— Не разговаривай с набитым ртом, Рики! — отчитал его хозяин.

Энью иронично улыбнулся, что не ускользнуло от внимания монгрела.

— Какого хрена ты опять лыбишься?

Ксеронец благоразумно промолчал.

— Эй! Я к тебе обращаюсь, кошак! — Монгрел наставил на Энью вилку.

Ясон схватил его руку и припечатал к столу, потом наклонился и прошептал пету на ухо:

— Хватит уже! Ты меня понял?

Рики надулся и мрачно зыркнул на ксеронца. Тот в ответ облил его молчаливым презрением, и монгрел разозлился не на шутку.

— Но… он так на меня… пялится! — прошептал Рики хозяину.

Ясон перевел глаза на Энью и увидел невинное личико с удивленно распахнутыми глазами. Бросив на монгрела грозный взгляд, блонди продолжил трапезу. Как только хозяин отвел глаза, ксеронец состроил Рики гримасу — монгрела оказалось так легко вывести из равновесия! Энью решил махнуть рукой на свой первоначальный план завоевать расположение полукровки. Дразнить его было куда интереснее.

— Ты только посмотри на него! — завопил Рики и пихнул хозяина в плечо. Тот выронил вилку.

— Рики! — рявкнул Ясон, поднимаясь и вздергивая монгрела на ноги.

— Но он же…

— Тихо!

Потеряв терпение, блонди поволок пета в спальню и закрыл за собой дверь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Метафизика
Метафизика

Аристотель (384–322 до н. э.) – один из величайших мыслителей Античности, ученик Платона и воспитатель Александра Македонского, основатель школы перипатетиков, основоположник формальной логики, ученый-естествоиспытатель, оказавший значительное влияние на развитие западноевропейской философии и науки.Представленная в этой книге «Метафизика» – одно из главных произведений Аристотеля. В нем великий философ впервые ввел термин «теология» – «первая философия», которая изучает «начала и причины всего сущего», подверг критике учение Платона об идеях и создал теорию общих понятий. «Метафизика» Аристотеля входит в золотой фонд мировой философской мысли, и по ней в течение многих веков учились мудрости целые поколения европейцев.

Аристотель , Аристотель , Вильгельм Вундт , Лалла Жемчужная

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Античная литература / Современная проза
Алов и Наумов
Алов и Наумов

Алов и Наумов — две фамилии, стоявшие рядом и звучавшие как одна. Народные артисты СССР, лауреаты Государственной премии СССР, кинорежиссеры Александр Александрович Алов и Владимир Наумович Наумов более тридцати лет работали вместе, сняли десять картин, в числе которых ставшие киноклассикой «Павел Корчагин», «Мир входящему», «Скверный анекдот», «Бег», «Легенда о Тиле», «Тегеран-43», «Берег». Режиссерский союз Алова и Наумова называли нерасторжимым, благословенным, легендарным и, уж само собой, талантливым. До сих пор он восхищает и удивляет. Другого такого союза нет ни в отечественном, ни в мировом кинематографе. Как он возник? Что заставило Алова и Наумова работать вместе? Какие испытания выпали на их долю? Как рождались шедевры?Своими воспоминаниями делятся кинорежиссер Владимир Наумов, писатели Леонид Зорин, Юрий Бондарев, артисты Василий Лановой, Михаил Ульянов, Наталья Белохвостикова, композитор Николай Каретников, операторы Леван Пааташвили, Валентин Железняков и другие. Рассказы выдающихся людей нашей культуры, написанные ярко, увлекательно, вводят читателя в мир большого кино, где талант, труд и магия неразделимы.

Валерий Владимирович Кречет , Леонид Генрихович Зорин , Любовь Александровна Алова , Михаил Александрович Ульянов , Тамара Абрамовна Логинова

Кино / Прочее
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство