Укрощение Рики (ЛП)

Катце и Энью навострили уши, стараясь не пропустить ни звука. Катце внимательно присмотрелся к ксеронцу, пытаясь понять суть произошедшего. Уйдя с головой в собственные тревоги, фурнитур поначалу не обратил внимания на отношения двух петов. Ксеронец обладал привлекательной внешностью, с этим не поспоришь. Но было в этом Энью нечто неприятное, и Катце заподозрил, что он намеренно спровоцировал Рики.

Ксеронец упорно отводил взгляд. Он чувствовал себя не в своей тарелке, сидя за одним столом с фурнитуром, и недоумевал, почему Ясон позволяет слугам подобные вольности. Судя по всему, этот блонди большой оригинал. Энью чувствовал, что Катце не прочь завести разговор, и напустил на себя холодный, неприступный вид, надеясь удержать фурнитура на расстоянии.

Тем временем в спальне Ясона Рики пытался оправдаться перед раздраженным до крайности хозяином, который никак не мог решить, что делать с непокорным петом. Стоило задать ему перцу, чтобы сразу поставить на место — иначе всем троим в одном пентхаусе просто не выжить. И всё же Рики еще не оправился после вчерашнего и серьезного наказания не выдержит. Наконец блонди остановился на компромиссном варианте: он завел руки пета за спину и, не снимая с него штанов, крепко отшлепал — достаточно сильно, чтобы тот издал несколько громких жалобных вскриков. Рики выгибался вперед и поднимался на цыпочки, пытаясь ослабить удары — правда, это не особенно помогало. Порка была далеко не самая жестокая, но для болезненно чувствительной задницы монгрела она оказалась в самый раз.

С воплями Рики вырывался из рук хозяина. Несправедливость наказания терзала его не меньше, чем боль. Он возненавидел этого Энью. К тому же тот наверняка слышал крики, и это бесило еще сильнее. Нет сомнения, ксеронец наслаждался мучениями Рики. Одно монгрел решил твердо — он этого так не оставит.

Наказание закончилось, Ясон отпустил руки пета, наклонился и с силой его встряхнул.

— Слушайся меня, Рики! Шутки кончились. В следующий раз окажешься у меня на коленях, и я не посмотрю на синяки! — предупредил его хозяин.

Монгрел не ответил. Он был в ярости — с ним снова обращались как с малым ребенком — и лелеял в душе планы мести, хотя и знал, что они дорого ему обойдутся.

Как Рики и предполагал, Энью прекрасно слышал крики своего соперника и пришел в такой восторг, что не сумел сдержать торжествующей улыбки.

— На твоем месте я бы так не радовался, — заметил Катце. — Только дай хозяину повод — тут же окажешься на месте Рики.

— Не понимаю, о чем ты. С какой стати мне давать хозяину повод для наказания? Я же не дикий трущобный полукровка!

— Да уж, — задумчиво согласился фурнитур. — Куда тебе до него…

Дверь спальни с гудением открылась. Ясон вернулся и, не глядя ни на кого, сел за стол. Рики не появлялся, остро переживая свое унижение, хотя при мысли о том, что хозяин останется с Энью без присмотра, монгрела терзала ревность. Наконец Ясон помог ему разрешить этот внутренний конфликт, приказав вернуться к столу и закончить завтрак.

Опустив взгляд, Рики просочился за стол и сел, скривившись от боли. От стыда за то, что его наказали в присутствии Энью, на глаза наворачивались слезы. Боясь их расплескать, монгрел уставился в тарелку и попытался сдержать непокорные эмоции. Он услышал, как Ясон налил сока в его стакан, но продолжал сидеть не шелохнувшись. Взяв руки своего пета, Ясон положил их на столовые приборы, затем наклонился и тихо прошептал:

— Будь хорошим петом, доедай свой завтрак. И помни про мое обещание.

Под столом Ясон украдкой коснулся бедра монгрела и погладил его, намекая на нечто более интересное.

Рики улыбнулся и продолжил есть.

Энью с ревностью взирал на эту сцену. Наказание Рики не отдалило хозяина и пета друг от друга, и это представляло для ксеронца неразрешимую загадку. Казалось, их отношения даже заиграли новыми красками. Энью не мог этого понять, но было что-то эротичное в том, как хозяин потащил пета в спальню, чтобы наказать за закрытыми дверями, после чего оба вернулись за стол, монгрел дулся, пока Ясон хлопотал вокруг него, и, наконец, блонди прошептал пету на ухо пару слов, и тот довольно улыбнулся. Всё это походило… на какую-то игру. Она вызывала у Энью ревность — но и завораживала. И к тому же… возбуждала.

— Хозяин Ясон, — тихо сказал Энью.

— Да? — отозвался блонди, не глядя на него и не отрываясь от тарелки.

— Пожалуйста, разрешите мне пойти в мою комнату.

Энью отчаянно жаждал разрядки, вид обнаженной груди Ясона, слегка прикрытой длинными прядями волос, доводил его до безумия.

— Можешь идти. — Хозяин так и не удостоил его взглядом.

— В его комнату? — оживился Рики. — Как это понимать — в его комнату?

— Я разместил его в гостевом крыле.

— Что?! Ты открыл гостевое крыло?!

Рики вскочил на ноги: ему не терпелось увидеть таинственное крыло, куда он не мог получить доступ с тех пор, как поселился в пентхаусе. Он вечно допекал приходящую прислугу, тщетно пытаясь проникнуть внутрь.

— Сядь на место! — одернул его Ясон.

— Но я уже сыт!

— Рики! — нахмурился блонди.