Укрощение Рики (ЛП)

— Конечно. Ну что ж, пусть твой хозяин перевернется и встанет на колени. Я буду ласкать его сзади, а ты сможешь делать всё, что пожелаешь. Разумеется, если Омаки не возражает.

Второго приглашения блонди не потребовалось. Он с готовностью перевернулся и раздвинул бедра, предлагая себя для ласк. Взглянув на командора через плечо, он расплылся в широкой улыбке.

Энью был вполне доволен таким раскладом. Он принялся рукой и ртом ублажать жаждущий внимания член хозяина, а Востан развел в стороны мягкие половинки Омаки и начал дразнить его дырочку языком.

Синхронные ласки ксеронца и альфазенца сводили блонди с ума.

— Святая Юпитер! — выдохнул он и покрутил задом, мечтая о более глубоком проникновении. — О да! То, что нужно!

Командор Хоси, хотя и получал удовольствие от процесса, тем не менее чувствовал, что его собственный болезненно напряженный член не желает оставаться в стороне. Он взял руку Энью, поднес ее к своему паху и, не отрываясь от дырочки блонди, показал, какие ласки придутся ему по вкусу. Энью с готовностью отозвался на его безмолвную просьбу, отчего Востан так завелся, что начал издавать тихие короткие стоны, и эта легкая вибрация, передаваясь на тугое колечко мышц Омаки, довела блонди до исступления.

— О да! — вскрикнул он, до такой степени охваченный неземными ощущениями, что у него всё поплыло перед глазами.

Между тем терпение Востана оказалось на исходе. Он отстранился и, сменив язык на член, сходу вогнал его в отверстие блонди на всю длину. Из груди его вырвался глубокий, звучный стон, а когда блонди подался ему навстречу, по всему телу прошла сладкая судорога.

— Трахни меня от души! — прошипел Омаки — он был так возбужден, что мог кончить в любой момент.

— Непременно, — ответил командор хриплым от похоти голосом.

— Продолжай, Энью, — распорядился блонди. — Да, вот так, работай языком!

Ксеронец что-то промычал в знак согласия — рот его был занят ублажением хозяина.

— Я сейчас кончу, — предупредил Омаки. — И ты должен проглотить каждую каплю.

Командор схватил его бедра, потянул на себя и принялся яростно, почти жестоко, вколачиваться в его узкий проход.

— Это очень… о да! Сейчас, Энью! — Блонди что-то коротко прорычал, бурно выплескиваясь в жадный рот пета. Разрядка вызвала сокращение мышц, которые со всех сторон сжали член командора.

— Гаман, помоги! — закатив глаза, прошептал Востан.

Невыносимо чувственная пульсация внутренних стенок блонди подтолкнула альфазенца к вершине наслаждения, и он забился в экстазе, наполняя Омаки щедрыми порциями семени. Все его тело мелко дрожало, а с губ рвались хриплые стоны удовольствия.

Энью, не дожидаясь, пока кто-нибудь позаботится о его нуждах, решил проблему собственной рукой и присоединился к страстному дуэту.

— Это был, пожалуй, — хватая ртом воздух, произнес Омаки, — самый яркий сексуальный опыт в моей жизни.

— Я тоже рад был с тобой познакомиться, — отозвался Востан, который откинулся на кровать и удовлетворенно закрыл глаза.

— А со мной, командор Хоси? — возмутился позабытый Энью.

Востан открыл один глаз и улыбнулся.

— Ты просто чудо, маленький пет. И тебе совсем не обязательно звать меня «командор». Можно просто «Вос».

— Вы довольны мной, хозяин? — не унимался ксеронец, потираясь всем телом о тело Омаки.

— Как всегда, Энью. Ты хороший пет.

Энью улыбнулся, прижался к боку хозяина, и вся троица провалилась в глубокий сон.

Таи метался по кухне, решив, что лучше сконцентрироваться на приготовлении идеального ужина, чем крутить в голове мысли о возможном наказании от руки Ясона. Он всё равно уже ничего не мог исправить, зато прекрасно знал, что, когда действие сидра прекратится, все, кто его пил, почувствуют мучительный голод.

Теперь уже никто не мог бы с точностью сказать, в котором часу этот самый ужин начнется, поэтому повар решил выставить всё на стол в блюдах, накрытых термокуполами. Как только все наконец соберутся в главном зале, им не придется долго ждать.

Он расставил посуду, не забыв про лучший аристийский хрусталь и тарелки с серебряной каемкой, и принялся вносить приготовленные блюда. Аристиец не знал, что, как правило, блонди и другие представители элиты питаются отдельно от фурнитуров и петов — в доме Ясона такое разделение никогда не практиковалось, и хозяин не дал ему на этот счет никаких указаний. Таи раздвинул стол, чтобы все могли свободно разместиться, и помещение превратилось в банкетный зал. На стол повар постелил тонкую белую скатерть с замысловатым красно-желтым узором по краю и расставил белые свечи. В качестве украшения он добавил вазы с едва успевшими раскрыться алыми и желтыми амойскими розами.