Укрощение рыжего чудовища

Вот уже девять вечера. Чай давно выпит. Вот уже половина десятого. Наверное, надо уходить по-английски. И, едва она пришла к этому выводу, из спальни послышалось негромкое:

– Варя…

Варя вошла в спальню.

– Ты как? – Она уже привычно потрогала лоб. Нет температуры. Замечательно.

– Человеком себя чувствую. Наконец-то.

– Вот знаешь, всех этих страданий можно было спокойно избежать, если бы ты…

– Варя, хорош меня пилить!

– Ладно, отложу до лучших времён, – согласилась Варвара. – Тиш, мне домой пора.

– Погоди…

Он почти насильно сажает Варю на постель, рядом с собой. Утыкается носом ей в плечо. А потом выдаёт на ухо то, что кажется ей сущим бредом. Галлюцинацией.

– Ты с ума сошёл! – Она недоверчиво посмотрела на него.

Вместо ответа он снова тянет ее за руку. Кладёт ее ладошку на свой пах. Там твёрдо и горячо. И… И это ненормально!

– Тихон, прекрати! – Она отдёрнула руку. – Какой тебе, к черту, секс? Ты несколько часов назад еле стоял на ногах! Про температуру забыл? Про слабость? Чем ты вообще думаешь?

– Организм у меня такой дурацкий, – усмехнулся он. – После болезни, как начинаю поправляться, оно и просыпается. Со страшной силой.

– «Оно» – это кто?

– Ли-би-до это самое! Видимо, после стресса организм жаждет плодиться и размножаться, – Тин усмехается криво. – Помню, я в четырнадцать лет бронхитом болел. Сильно. Мать вокруг меня хлопочет, то чаю, то таблетки, то одеяло поправит. А у меня стояк такой, что аж больно. И стыдно.

– А что, облегчать свои страдания собственноручно ты тогда еще не умел? – Варя невольно улыбается, представив себе эту картину.

– Умел. Да как облегчишь-то, если в комнату через каждые пять минут кто-то заглядывает. «Тиша, ты как? Тиша, тебе что-нибудь надо?».

– Бедняга.

– Ва-а-рь… – Он снова тянет ее руку, толкается в ладонь. И это всё выглядит до невозможности абсурдно.

– Тихон! У тебя серьёзная ангина! Тебе надо лежать спокойно, глотать антибиотики и обильное тёплое питье! Какой тут секс. Какая-никакая, а все-таки нагрузка. Сердце посадишь на фиг!

– Ну, хотя бы минет…

Это выходит за всякие рамки разумного! И даже детским садом не назовёшь. Просто апофеоз идиотизма!

Варвара резко отнимает руку и встаёт.

– Хватит! Прекрати. Начинай вести себя как взрослый человек. Тебе уже не четырнадцать, в конце концов!

– Ну и ладно. – Снова это дурацкое, детское оттопыривание нижней губы. Еще и отвернулся обиженно. – Ну и вали. Сам справлюсь. Давай-давай, Варвара Глебовна, уже поздно. Спасибо за участие и всё такое. А сейчас мне нужно подро*ить. Поди вспомню, как это делается.

Нет, все-таки детский сад. Для капризных четырнадцатилетних подростков! Вместо нормальной человеческой благодарности за оказанную помощь Варю разводят на минет. Как девочку. Да пошёл он!

Так она подумала. Так она решила. А сделала и сказала нечто совершенно иное:

– Ладно. Хорошо. Но при соблюдении трех условий.

– Каких? – Он обернулся резко, быстро. И именно детская радость в глазах. Все-таки детский сад. Такой вот детский сад – с минетом.

– Во-первых, только минет.

– Хорошо, – кивнул он торопливо. Ну, еще бы он отказался.

– Во-вторых, воспринимай это как физиотерапевтическую процедуру. Лежать тихо, не дёргаться и вообще не совершать лишних телодвижений.

– Лишних не буду.

Кажется, он из всех сил пытается не улыбаться.

– В-третьих, – Варя по-прежнему подчёркнуто серьёзна, и тон у нее сухой и деловитый. – После ты пойдёшь и примешь душ.

– Как скажете, доктор. Уже можно раздеваться?

– Валяй.

Через несколько секунд он уже лежал голый на спине. В полной боевой готовности.

Вот что она делает? Что?! Где здравый смысл? Гордость? Чувство собственного достоинства? Где это всё? Почему она поддалась на этот дешёвый – иначе ведь не скажешь – развод? Варя тряхнула головой. Какая, к чёрту, разница? Она согласилась.

– Руки за голову. И глаза закрой.

– Зачем?

– Поспорь еще со мной!

– И то верно. – Он послушно закинул руки за голову и закрыл глаза.

Зачем она об этом попросила? Да и сама не знает. Чтобы дать себе время. Чтобы настроиться. Между прочим, это в первый раз у нее. Точнее, у них. У нее с Тином. Только сейчас Варя вдруг поняла, что они оба всё это время табуировали по какой-то причине оральный секс. Руками трогали. Губами – нет. Сейчас… а сейчас придётся. И не то, чтобы ей это было неприятно или она боялась. Просто… Да хорош думать уже! Чего тут думать – в рот брать надо. Пообещала же.

Но начала почему-то с плеча. От того самого, якобы от фурункула, шрама. Ключицы, тёмная поросль на груди. Кажущиеся почему-то беззащитно-умилительными на такой мощной груди мужские плоские соски. Дорожка темных волос, ведущая ниже.