Укрощение рыжего чудовища

– А ты о ней не знал? – перебил Николай. У него проснулся профессиональный интерес. – Вообще не знал?

– Нет, – покачал головой Тин.

– Как такое может быть?

– Меня же не в больнице оперировали.

– А где? – опешил Николай. – А… как?

– А вот так, – невесело усмехнулся Тин.

Ник вспомнил свою эфиопскую практику и кивнул. Да, может быть и по-разному, и так, в том числе.

– И тебя ничего не беспокоило? – Ник все никак не мог удовлетворить своё любопытство, хотя пришёл не за этим. Но уж больно случай интересный.

– Беспокоило, – неловко ответил Тихон. Никак он не ожидал, что будет обсуждать с Вариным братом своё здоровье. Он вообще не ожидал, что тот к нему придёт. Хотя в жизни Тина в последние дни неожиданные события – норма. Приветы из прошлого петардами взрываются чуть ли не каждый день. – Плечо ныло к дождю. На смену погоды. Я думал, это последствия ранения. В общем, если бы не ты – помер бы я где-нибудь тихой сапой, поскользнувшись в гололёд. Так что извиняться тебе не за что.

– Да ты и так чуть не сдох от моего удара! – Нику надоело ходить вокруг да около. Он должен сказать всё как есть. – Батя мой, конечно, тебя накрутил, чтобы ты заявление на меня не писал за нанесение тяжких телесных. Но ты же реально помирал и…

– Я в любом случае не собирался писать заявление на тебя, – сумел вставить слово Тин.

– У меня вся жизнь перед глазами пролетела, – вздохнул и как-то без прежнего запала продолжил Ник. – Я как подумал… Что я своими руками… – Николай смотрел на свои ладони, словно не веря. – Ведь если бы мы с Варькой соображали чуть дольше… Если бы Варина медсестра не вышла в тот момент… Если бы батя не дежурил… Всё могло бы в любой момент кончиться. В любую секунду. И стал бы я… убийцей. А у меня дочь в тот день родилась, представляешь?

– Поздравляю, – немного растерянно ответил Тин. – Слушай, забудь. Забей. Я сам виноват. И знаешь…

Тихон встал и отошёл к окну. Так ему было проще сказать то, что хотел. Повернулся лицом к стеклу. Невежливо, но иначе он вообще не решится. Нет. Дёрнул головой. Повернулся, упёрся спиной в подоконник, хмуро посмотрел Николаю в глаза.

– Это я должен извиняться. Не перед тобой, перед Варей. Не знаю, как буду это делать, да и не о том сейчас. Я про другое хочу сказать. Я точно знаю, что тебе и твоему отцу я жизнью обязан. Понятия не имею, что ты с этим будешь делать, но знай: можешь в любой момент меня о чём угодно попросить. Хоть пианино на десятый этаж без лифта поднять, хоть денег, хоть…

Ник поморщился и собрался что-то сказать, но Тин поднял руку.

– Просто дослушай. Мало ли как в жизни сложится. Просто знай, что есть человек, которому ты можешь позвонить, и он сделает для тебя всё возможное и невозможное. Всё. Почти всё. Но одно я для тебя не сделаю.

– И что же это? – Ник пытался не показать, что заинтригован словами Тихона.

– Не проси меня отказаться от твоей сестры. Я ее обидел, и крепко. Но без нее не могу. Не отпущу ее, и не проси. Не знаю, что и как буду делать, но я ее верну.

– Ой, вы посмотрите на него! – Ник сцепил ладони на колене. – Сам еще ложку толком поднять не может, а туда же. Не отпущу, верну. Герой прямо.

Какое-то время они смотрели в глаза молча, словно оценивая и друг друга, и сказанные слова. А потом Николай смущённо отвёл взгляд. Блин, это как-то неправильно, перед Варькой неудобно и вообще… Но этот Тихий начал ему нравиться. Нормальный, кажется, мужик.

Открылась дверь, и неловкое молчание было прервано. Ник обернулся и невольно привстал. А вот и Тихий-старший собственной персоной. Однако, производит впечатление.

Отец Аристарх подошёл к сыну, крепко обнял. Тихон обхватил отца в ответ, одной рукой. Тихий-старший обернулся к Николаю.

– Насколько я понимаю, вы, молодой человек, сын Глеба Николаевича?

– Угу, – отозвался из-за широкой спины отца Тихон.

– Николай Самойлов, – отрекомендовался Ник. И поймал себя на том, что стоит навытяжку. И смотрит на высокого отца Тихона снизу вверх. Непривычно как-то.

– Рад знакомству. – Аристарх Петрович протянул Николаю руку для рукопожатия.

– Взаимно, – Ник ответил согласно этикету, а потом на него плюнул. – Не знаю, в курсе ли вы…

– В курсе, – кивнул Аристарх Петрович и сел на второй стул. – Тиша, а ты чего стоишь? Садись давай, в ногах правды нет.

Тихон усмехнулся, но устроился на кровати с ногами. Кажется, в присутствии отца он скинул лет пятнадцать, и в его поведении стало проскальзывать что-то мальчишеское, детское.

– Я, Николай Глебович, – продолжил отец Аристарх, – очень рад, что нашёлся все-таки человек, который Тишу образумил и на путь истинный наставил. Благодарность за то вам моя, и супруги моей – Серафимы Андреевны.

Николай растерянно кивнул. А Тихий-старший продолжил невозмутимо:

– Тиша у нас мальчик своенравный, далеко не всякого слушает. Я очень рад, что к вашим аргументам, Николай, Тиша прислушался.

Ник сидел ошарашенный. «Своенравный мальчик», кажется, героически пытался не ржать.