Укрощение спортивной

Улыбка Оксаны по загадочности может соперничать с пресловутой Моной Лизой. Свечи на полу и на камине дожили короткую жизнь и теперь белеют беспомощными кругляшками, но лепестки роз всё также источают тонкий аромат. Последние поленья отправляются за железную решетку, сноп искр сочувственно взлетает вверх, в чернеющее жерло камина. На столе стоят тарелки и остатки гуся под куполом, но лень их убирать. Зато шарики всё также весело покачиваются в воздухе, словно подбадривают и упрашивают не вешать нос.

— А теперь я хочу выпить за тебя, понимающий и настоящий мужчина. Спасибо за то, что помог Марджаане организовать один из лучших вечеров в моей жизни. Я не догадывалась раньше, насколько ты добрый и хороший. Скажу честно, мне казалось, что ты лентяй и недотепа, но последние дни показали, насколько я глубоко ошибалась, — Оксана поднимает свой бокал.

Звон стекла предзнаменует полное доверие. Насколько я помню — чоканье пришло из древних времен, когда отравление считалось едва ли не хорошим тоном. Если чокнулся с человеком, и часть его вина перелилась в твой бокал, а твое вино плеснуло в его, то это означало полное доверие. Ведь если в вине есть яд, то отравитесь оба. Остатки дурманящей настойки исчезают из стеклянных стенок, и я ставлю бокалы на пол. Не хочется идти до стола.

Оксана снимает туфли и с ногами забирается на диван. Я сажусь с краю, и она кладет голову мне на колени. Леопардовый плед укрывает её тело, она сворачивается калачиком и смотрит на огонь. Светлые мягкие волосы легонько проминаются под моей рукой, когда я начинаю гладить её как кошку. Как самую красивую и ласковую кошечку на свете. Похоже, что такие же мысли приходят и ей, поскольку она пару раз негромко мяукает и трется щекой о мое бедро.

— Так хорошо мне не было с детства. Тогда я забиралась к отцу с одного конца кровати, Катька с другого, и мы слушали сказку. У отца богатая фантазия и нередко он сочинял сказки на ходу, поэтому мы слышали сказку про лампочку-пятидесятиваттку, про утюг-ледокол, про богатырский кактус. Ну чего ты смеешься? Это действительно были хорошие сказки. Вот ты какую-нибудь знаешь?

— Я? Да, наверное.

— А какую? А то я почти все русские народные знаю, а иностранные не очень люблю. И учти, меня трудно удивить.

— Ну, вообще-то мы взрослые люди…

— Боря, сегодня такой сказочный вечер, что нельзя ему позволить закончиться просто так… Из-за того, что мы взрослые люди. Если не знаешь, то только скажи, я пойму.

Что я могу ответить? Что не знаю, а из последних сказок читал только «Ведьмака» Сапковского? Вряд ли это поможет. Надо как-то выкручиваться и я начинаю говорить. Оксана кладет свою белокурую головку обратно на бедро и поглаживает мое колено, пока я снова пробую на ощупь шелковистость волос.

— Давным-давно, настолько давно, что даже самые древние старики сомневаются в правдивости этой истории, жили два принца. Их отец-король поставил старшего сына главным над конюшней и всеми почтовыми перевозками, а младшему велел учиться у старшего, как вести дела. Ведь если принцы научатся справляться с лошадьми, то им будет гораздо легче управлять людьми.

Оксана хихикает и хитро поглядывает на меня.

— Интересная мысль — через познание лошадей, к познанию людей. Прямо как по Свифту с его гуигнгнмами.

— Ого, как ты это произнесла? Ладно, не отвечай и заруби себе на носу, что если будешь перебивать, то я не буду рассказывать сказку.

— Ты говоришь прямо как мой папа. Хи-хик. Всё, молчу, — Оксана показывает, что закрывает губки на невидимую молнию, поворачивает невидимый ключик в невидимом замке и выбрасывает его в камин.

— Вот и хорошо. Тогда я продолжу. Старший брат был очень властолюбив и боялся, что младший покажет себя лучшим управленцем и коневодом. Поэтому он велел трем крыскам следить за младшим принцем и рассказывать о каждом его шаге. Об ошибках и косяках брата старший принц тут же докладывал королю. Король сначала просил не обращать внимания, но потихоньку, понемножку начал верить старшему принцу и всё хуже и хуже относиться к младшему. Только чудом и при помощи крестной феи, которая по совместительству заведовала приемом на работу слуг и поваров, младший принц не был изгнан из королевства.

Я набираю в грудь воздуха, чтобы продолжить. Оксана слушает, но я вижу, как с каждым морганием труднее поднимаются веки.

— Однако младший брат был терпеливым и добрым малым. Он сумел расположить к себе крысок и те полюбили его, по-своему, по-крысиному. Они не прекратили покусывать принца, когда тот засыпал от усталости, зато перестали доносить на него старшему брату. Старший принц злился-злился, а ничего поделать не мог. И надо же такому случиться, что у главного казначея королевства подросла красавица-дочь. Она была настолько красивой, что порой солнышко стеснялось выходить, если красавица вставала раньше него. И ко всему тому, она ещё была спортсменкой и умницей.

— А комсомолкой? — полусонно спрашивает Оксана. — Комсомолкой она была?