Укрощенная горцем

— А я только что на арене выбил ему зубы.

Он лениво улыбнулся. Мейри отшатнулась.

— Чудовище! Зачем ты это сделал?

— Не важно. А сейчас прекрати думать о нем.

Он быстро подскочил к ней и заключил в объятия. Мейри недолго сопротивлялась: через минуту ее поцелуи стали такими же жадными, как и поцелуи Коннора. Они вцепились в одежду друг друга. Коннор задирал ее юбки, Мейри дрожащими пальцами распутывала завязки на бриджах. Когда оба освободились, Коннор развернул Мейри спиной к себе и прижал грудью к двери. Коннору стало больно, когда он взял в руки свой окаменевший стержень и медленно ввел в ее лоно сзади. Мейри вскрикнула, а он наклонился к ее уху и прошептал:

— Прости, любовь моя, но ты так возбудила меня, что я едва не лишился рассудка.

Коннор почувствовал, что она принимает его, продвинулся глубже и усилил толчки. Мейри выла как дикая кошка и ритмично двигалась вместе с ним. Напряжение нарастало. Наконец Коннор был вынужден остановиться, чтобы все не закончилось слишком быстро. Он собирался неспешно насладиться сегодняшней встречей и хотел, чтобы Мейри тоже получила удовольствие.

Сдвинув юбки Мейри на бедра, он наблюдал, как она вбирает до основания его твердый как сталь стержень и исторгает его обратно. Потом положил ладони на ее круглые сочные ягодицы и постарался замедлить их колебания, сжимая их так, чтобы движение стало плавным и каждый дюйм его мужского естества мог ощутить острую сладость момента.

Затем он сделал резкий бросок и глубоко проник в жаркую, влажную глубину. Ноги Мейри оторвались от пола. Коннор прижался к ней всем телом и почти вдавил ее в дверь, убрал с шеи разметавшиеся локоны, поцеловал ее там и зашептал:

— Я люблю тебя, Мейри, и больше не хочу с тобой расставаться.

Он легонько укусил ее за мочку, потом провел зубами по шее. Мейри извивалась, прижатая к двери. На ее губах играла полубезумная улыбка. Коннор обвил руками ее бедра и пальцами нашел между ног твердый маленький бугорок. Она повисла на его стержне, ноги сами собой раздвинулись. Наслаждение захлестнуло ее с головой. Броски Коннора стали чаще и глубже. Он со стоном зарылся лицом в ее пышные волосы, а семя толчками изливалось в ее лоно. У Мейри тоже наступила разрядка, и она обмякла в его руках, влажная, жаркая, обессиленная.

— Ты возбуждаешь меня, женщина, — с усмешкой произнес Коннор, поворачивая ее лицом к себе.

— У тебя нет сердца, животное! — задыхаясь, пробормотала она и откинула голову к двери.

— Потому что я отдал его тебе.

Мейри обвила его шею руками, улыбнулась, касаясь его губ, а когда он подался ближе, спросила:

— Значит, ты хочешь, чтобы я осталась с тобой?

— Да, навсегда.

Коннор поцеловал ее нежные, мягкие и такие близкие губы. Ничего другого ему в жизни не надо — только быть ее мужем и отцом их детей. Может быть, он займется фермерством. Коннор улыбнулся. Будущее расстилалось перед ним во всей своей необъятной широте. Выбирай дорогу по вкусу. Перед ними открыта любая.

— Я увезу тебя домой.

— Домой? — Мейри смотрела на него во все глаза, синие, сияющие, полные надежды. — В Шотландию?

— В Шотландию, в горы, туда, где наш дом.

Мейри заглянула ему в глаза, как будто стремилась увидеть то, что видел он, и вместе с ним улыбнулась. Коннор хотел построить их дом собственными руками, высоко в горах, где туман вуалью покрывает ее волосы водяной пылью, а настоянный на вереске воздух красит щеки ярким румянцем.

— Мы покинем Англию, а следующую войну оставим безжалостным и беспощадным людям, которые утверждают, будто воюют во имя Господа.

— Ты имеешь в виду протестантов?

— Нет, любовь моя. — Коннор отошел в сторону, подтянул бриджи, зашнуровал завязки, присел к столику возле застеленной кровати, налил в стакан воды и протянул его Мейри. — Католиков. Если, конечно, Яков убережет свой трон от Вильгельма.

Мейри открыла рот, чтобы возразить, но Коннор остановил ее.

— Мейри, никто не хочет короля-католика. Якова ждет долгая религиозная война, в которой он ни за что не пойдет на уступки. Он добрый и справедливый человек, но пройдет совсем немного времени и он сообразит, что нужно делать, чтобы успокоить тех, кто его не поддерживает. Боюсь, он уже знает, что станет делать. Ты же слышала вчера вечером, как он обещал уничтожить своих врагов, начиная с парламента. Его брат пытался добиться этого массовыми казнями. Боюсь, это начнется снова, но на сей раз я не собираюсь принимать в них участия.

Мейри отошла от двери и приблизилась к Коннору.

— Разве плохо пытаться сохранить то, во что мы верим?