Укротить сердце

― Уайетт. ― Она вскидывает бровь и проводит пальцем между Уайеттом и Фэллон. От их взглядов может расплавиться сталь. ― Чтобы Фэллон так на него злилась?

Я рассматриваю своего брата. Руби права.

Это чертовски хороший вопрос.

Я не могу понять, хочет ли Уайетт трахнуть Фэллон или подраться с ней. Может, и то, и другое. Это странно, потому что Уайетт обычно рассказывает мне обо всем, но он никогда не говорил мне, что он сделал, чтобы разозлить ее.

― Если хочешь почувствовать себя живой, ― говорит Форд, прерывая спор озорной ухмылкой. ― Давай заберемся на эти скалы, ковбойша.

Принимая вызов, Фэллон приподнимает брови и хватает рюкзак Форда.

― У тебя есть с собой мел?

― Господи, ― стону я. Рядом со мной Руби издает панический писк. Последнее, что нам нужно, ― это чтобы эти два идиота разбились насмерть.

― Вам всем нужно остыть, мать вашу, ― рычит Дэвис, шагая вперед. Одним быстрым движением он продевает палец в петлю ремня Фэллон, поднимает ее в воздух и ставит на твердую землю. Я наблюдаю, как напряжение покидает худощавую фигуру Уайетта.

Показав Дэвису язык, Фэллон достает пиво из холодильника.

― Я собираюсь сделать кое-что, что взорвет вам всем мозг, а потом убраться из этого города.

Форд поднимает последний фонарь.

― Все идите сюда.

Посмеиваясь, Стид неторопливо подходит к Форду и берет у него фонарь. В его улыбке мелькает серебристый отблеск.

― У меня была неплохая жизнь, но мне бы хотелось еще.

Тихий вздох рядом со мной заставляет меня взглянуть на Руби. Она смотрит куда-то вдаль, свет в ее глазах потускнел.

Фэллон подходит к отцу.

― Это прекрасно, папочка, ― говорит она, и я давно не видел на ее лице такой нежности.

Когда Стид отпускает фонарь, я протягиваю руку и сжимаю ягодицу Руби. Мы смотрим, как светящийся фонарь плывет в сумрачном небе.

― Твоя очередь, подсолнух, ― говорю я ей.

Она качает головой, напрягаясь от моих слов.

― Мне не нужно желание, ― говорит она. Затем поднимает глаза, на ее лице расцветает великолепная улыбка. Грозовая туча в ее глазах исчезает, и она вновь сияет солнечным светом. ― У меня есть ты.

Как сильно я люблю эту девушку.

Это вибрирует во мне, как электрический разряд.

Оседает в моих костях. Сжигает мое сердце. Заполняет пустоту в моей груди.

― Черт возьми, малышка. ― Я притягиваю ее ближе в свои объятия.

Этот рот принадлежит мне. Я заявляю об этом перед всеми, впиваясь в нее.

Когда я отпускаю Руби, все глаза устремлены на нас.

― Сделай чертову фотографию, ― рычу я.

Руби краснеет и прижимается головой к моей груди.

Все смеются, а ночь продолжается. На небе появляются звезды. Холодильник опустел. Мы разводим костер. Форд начинает рассказывать о рыбе, которую он поймал этим летом, и о медведе, который, как он клянется, преследовал его целую милю, прежде чем он предложил ему форель в обмен на свою жизнь.

Рядом со мной появляется Стид. Он выглядит чертовски здоровым.

― Чарли, Дэвис, как думаете, я могу вас на секунду отвлечь?

Мы с Дэвисом переглядываемся и ускользаем от группы. Стид садится на один из принесенных нами стульев, а мы с братом садимся напротив него на деревянную скамью, которую Форд смастерил более пяти лет назад.

― Что происходит, Стид? ― спрашивает Дэвис.

― Послушай, сынок, я старый человек и часто сую свой нос туда, куда, возможно, не стоит. ― Он поднимает руку, когда я открываю рот. ― Я старше, а ты должен уважать чертовых старших, слышишь меня?

Я усмехаюсь.

― Я тебя слышу.

Стид наклоняется вперед.

― Чарли, сынок, боюсь тебе сказать, но на твоей территории завелись желтобрюхие ворчуны.

Я потираю челюсть и перевожу взгляд на Дэвиса.

― Что за хреновы ворчуны?

Стид хрипло смеется.

― Черт, если бы я знал. ― На его обветренном лице появляется озорная ухмылка. ― Я пытался найти решение твоей проблемы и, кажется, преуспел. Вы знаете, что у меня есть друг в Службе охраны рыб и диких животных. Так вот, я отправился туда пару недель назад. Это заняло некоторое время, и мне пришлось оказать кое-какие услуги, но ранчо «Беглец» официально объявлено заповедником.

Мы с Дэвисом в ошеломленном молчании смотрим друг на друга, затем на Стида.

Эмоции душат меня, и мне приходится прочищать горло, чтобы произнести следующие слова.

― Господи, ― выдавливаю я.

Теперь никто не сможет отнять у нас ранчо.

Дэвис все еще выглядит ошеломленным.

― Должно быть, это было чертовски много одолжений.

Стид ворчит.

― Не спрашивай.

Медленно выдохнув, я качаю головой.

― Зачем ты это сделал? У нас все под контролем. У нас есть компромат на DVL.

― А что будет в следующий раз? Когда кто-нибудь еще нанесет визит? С этим статусом, даже если вы продадите землю, она будет защищена. ― Он поднимает свой «Стетсон» и проводит рукой по лысой голове. ― У меня есть деньги, сынок, немного власти, немного уважения. Позволь мне найти этому достойное применение. Я тот чертов дурак, который не додумался до этого раньше.

Дэвис закрывает лицо ладонями и разражается недоверчивым смехом.

― Чарли, если ты согласен, то завтра ты должен прийти в муниципалитет и подписать бумаги, ― говорит Стид. ― Все готово. Теперь никто не сможет тронуть твое ранчо.