Укрытие. Книга 3. Пыль

Джульетта рассмеялась, услышав гордый ответ шахтера. Ей хотелось ему рассказать, как часто она совершала этот подъем, и Соло всегда отставал и махал ей, чтобы она шла дальше, обещая всякий раз, что догонит. Мысли Джульетты вернулись к тем дням, и внезапно ее укрытие ожило, в нем закипела жизнь, да оно было далеко и двигалось вперед без нее — но оно существовало, было живым.

И его не стало.

Но есть и другие укрытия, десятки укрытий, бурлящих жизнью и жизнями. Где-то отец отчитывает ребенка. Паренек поцеловался украдкой. На стол подают горячую еду. Бумагу перерабатывают в целлюлозу и обратно в бумагу. Нефть выкачивают по булькающим трубам и сжигают, а выхлопные газы вентиляторы гонят наружу в огромный запретный мир. Все эти миры движутся своими путями, и каждый не подозревает о существовании других.

Где-то человека, посмевшего мечтать, отправляют на очистку. Кого-то хоронят, кто-то рождается. Джульетта думала о детях из Семнадцатого укрытия, с рождения окруженных насилием и никогда не знавших жизни иной. И такое произойдет вновь. Прямо здесь. Ее раздражение по поводу комитета по планированию и паствы отца Вендела было необоснованным, подумала она. Разве ее механики не взбунтовались? Разве она не вышла тогда из себя? Что такое любая группа, как не кучка людей? А что такое люди, как не животные, столь же подверженные страху, как и крысы при звуке шагов?

— ...догоню тебя позже! — крикнул Раф уже издалека, и Джульетта поняла, что обгоняет его.

Она замедлила шаг и подождала Рафа. Сейчас не то время, чтобы ходить в одиночку и подниматься по лестнице без сопровождения. И в этом укрытии одиночества, где Джульетта влюбилась в Лукаса, потому что он поддерживал ее голосом и душой, она тосковала по нему сильнее, чем когда-либо. Надежда была утрачена, глупая надежда. К нему уже не вернуться, его не увидеть снова, хотя она была совершенно уверена, что скоро присоединится к Лукасу.

 

На второй ферме на средних этажах поиски принесли немного еды, хотя сама ферма оказалась дальше от входа, чем помнила Джульетта. Фонарик Рафа выявил следы чьей-то недавней деятельности: следы ботинок в еще не высохшей почве, поливочную трубу, сломанную, чтобы напиться, — из нее все еще сочилась вода, — раздавленный помидор, еще не облепленный муравьями. Джульетта и Раф взяли с собой все, что могли нести, — зеленый перец, огурцы, чернику, драгоценный апельсин, с десяток недозрелых помидоров, — этого хватит на пару раз, чтобы перекусить. Джульетта съела столько черники, сколько могла, потому что ягоды сохранялись при переноске. Обычно она есть ее избегала, потому что терпеть не могла, когда черника пачкала пальцы. Но то, что раньше ей досаждало, теперь представлялось благом. Вот так безвозвратно уходили последние запасы: каждый из пары сотен человек брал больше, чем ему было нужно, хватал даже то, чего на самом деле ему не хотелось.

От фермы до тридцать четвертого этажа было уже недалеко. Для Джульетты этот отрезок подъема был почти возвращением домой. Там будет изобилие электричества, будут ее инструменты, ее кровать, радио, место для работы на время этой последней вспышки активности умирающих людей. Место, где можно размышлять, сожалеть, изготовить последний костюм. Усталость в ногах и спине напомнила о себе, и Джульетта поняла, что снова поднимается, чтобы сбежать. Она стремилась к чему-то большему, а не просто к мести. Это было бегство от взглядов друзей, которых она подвела. Это было убежище, которое она искала. Но, в отличие от Соло, который жил в укрытии под серверами, она надеялась устроить кратер вулкана над головами других.

— Джулс?

Джульетта притормозила, пройдя наполовину лестничную площадку тридцать четвертого этажа и уже видя впереди дверь АйТи. Раф остановился на верхней ступеньке. Он опустился на колени, провел пальцем по ступеньке и поднял его, чтобы показать ей что-то красное. Затем коснулся пальцем языка.

— Помидор, — сказал он.

Внутри уже кто-то был. День, который Джульетта потратила впустую, свернувшись калачиком и плача внутри землеройной машины, теперь преследовал ее.

— У нас все будет хорошо, — сказала она Рафу.

В памяти вернулся тот день, когда она гналась за Соло. Тогда она с топотом промчалась вниз по ступенькам, обнаружила, что двери в АйТи заблокированы, и сломала удерживающую их рукоятку швабры, чтобы пробиться внутрь. На этот раз двери легко открылись. Свет внутри был слепяще яркий. И никаких признаков, что здесь кто-то есть.

— Пойдем, — сказала Джульетта.