Укус технокрысы

Замерзшие окна автобуса вспыхивают льдистыми узорами: где-то недалеко проехал автомобиль. Шофер, насторожившись, открывает передние двери и пытается что-то высмотреть там, в темноте и холоде.

А может, ну их, эти компьютеры, комиссию и Пеночкина? Будет утро будет и работа. А сейчас… Дать шоферу пару ассигнаций… Городок небольшой, сколько тут до гостиницы — десять минут? Мигом домчит и вернется…

Элли, извинившись, вскакивает и бежит к открытым дверям. Мне ничего не остается, как идти следом.

— Тише ты! Шальная! — ругается водитель. Пытаясь что-нибудь увидеть, Элли едва не выпадает вместе с ним из автобуса. — Кажется, «скорая» поехала, — добавляет он, безуспешно пытаясь вернуться на свое место,

— Мы должны быть там! — говорит Элди и смотрит на меня так… Смотрит так…

— Давай, браток! Давай туда! Может, и мы на что сгодимся! — говорю вдруг я, сам удивляясь своей решительности.

— Да нельзя же! Там еще один пост, не проедем, — пугается водитель.

— Давай, братец! Я отвечаю! Скажешь в случае чего — Главный Эксперт заставил. Все, что угодно потом говори, но — давай! Предложить ему денег? Или лучше достать инъектор?

— Там же люди! Помощь нужна! — не понимает его нерешительности Элли. И этих ее слов оказывается достаточно.

Глава 13

Шофер, почти грубо оттолкнув нас обоих, прыгает за руль, дергает за рычаг скоростей, и я еле-еле успеваю, подхватив Элли, плюхнуться на ближайшее сиденье.

Браво, водитель! Отличный маневр! Элли дважды пытается встать с моих колен, но только после разворота автобуса ей удается перебраться на место рядом с моим.

Лобовое стекло прозрачно, и в свете фар хорошо видна заснеженная дорожка, прутья ограды справа, торец, темного здания слева. Обогнув его, автобус проскакивает между двумя корпусами, поворачивает… Откуда-то сбоку, отчаянно размахивая руками, выбегает охранник. Водитель резко тормозит, автобус заносит. Я вскакиваю, тяну Элли к задним дверям и, дождавшись, пока охранник, остановившийся перед капотом, начнет обкладывать шофера по всем правилам древнего искусства, рывком открываю двери.

— Быстрее!

Элли, мигом сообразив, что от нее требуется, выскакивает из автобусика, я — следом. Мы мчимся куда-то в темноту. Только бы не поскользнуться и не упасть! А за водителя я словечко замолвлю, если понадобится.

Мы поворачиваем за угол какого-то здания. Впереди, за десятком заиндевевших деревьев чахлого скверика, тревожно светят красным габаритные огни нескольких автомобилей, мельтешат фигурки спасателей. Фары всех машин включены и направлены на открытые входные двери стоящего к нам фасадом мрачного темного корпуса. На его пятом этаже, с левой стороны, светятся несколько окон.

— Здесь! — выдыхает Элли.

Мы останавливаемся неподалеку от автомашин. Элли никак не может отдышаться, да и я тоже… не в лучшей спортивной форме. Еще и снега черпанул сапогами… К «скорой» несут кого-то на носилках.

— Говорил же я ему! Говорил? — бьет себя по бедру кулаком высокий представительный мужчина. Сняв запотевшие очки, он близоруко щурится и пытается что-то разглядеть там, на снегу, в беспощадном свете автомобильных фар. Носилки задвигают в «рафик», вслед за ними в нутро микроавтобуса ныряют двое спасателей. Элли дергается было бежать к «скорой», но я удерживаю ее за рукав.

— Из корпуса никто не выходил. Следов на снегу нет. Это у спасателей что-то произошло.

«Рафик» круто берет с места, взвизгивает на повороте тормозами, и его красные огни скрываются за углом соседнего корпуса.

— Узнайте, что произошло, — требует Элли.

— Хорошо. Только не высовывайтесь. Встаньте вон за то дерево и ждите.

Высмотрев среди спасателей Бранникова, я подхожу к нему поближе. «Герои» стоят редким кружком; в центре, полуобнявшись, двое: один большой, другой еще больше: оба слегка покачиваются. Словно блюз танцуют. Гориллоподобный гигант, облапив одной рукою своего партнера, кулаком второй размазывает по лицу слезы вперемешку с соплями и, рыдая, пытается спрятать лицо на груди своего товарища. Поскольку тот почти на голову ниже, сделать это трудно.

— Я домой хочу… К маме… И зачем я только сюда приехал… — скулит гориллоподобный.

Странно, но никто даже не улыбнется.

Меня отодвигают двое плечистых ребят в пуховиках.

— Иван, разреши нам! Мы пройдем, вот увидишь!

— Не разрешаю! — отрезает Бранников. — Что с Костей стало, видите? Артем вообще без сознания. Не разрешаю! Утром прилетит вертолет — тогда у вас будет шанс.

Я оглядываюсь. Бранникову сейчас не до меня, его «героям» тоже… Гриша! Ну конечно, Гриша. Вот кто нам сейчас все расскажет.

Черенков стоит возле милицейского «бобика», прикрывая ладонью нос, и задумчиво смотрит на пять освещенных окон. Я трогаю его за рукав. Гриша вздрагивает.

Очнись. Идем, расскажешь, что тут приключилось.

Мы подходим к Элли, которая, подняв воротник шубки и пританцовывая, одновременно пытается согреть свои руки, дыша на них сквозь тонкие вязаные перчатки.