Ульян едет в Крым

Но еще хуже, если какой-нибудь шахид подорвет себя в каком-нибудь людном месте Москвы или Санкт-Петербурга. А если подрыв будет сопровождаться жертвами, тогда все органы правопорядка по всей стране начнут бдить с утроенной силой, а в Крыму — с удесятеренной, учитывая сложную политическую обстановку. Нетрудно спрогнозировать, что в каждом, кто хотя бы немного выделяется из толпы, заподозрят террориста, а при взгляде на полевой стан «ахейцев» у любого правоохранителя сразу возникнет желание окружить, обезвредить и ликвидировать. А разбираться, кто мы и откуда, уполномоченные органы будут потом.

Передо мной неожиданно возникает Лёха-космонавт.

— Ты чего? — удивляюсь я, чуть не выронив кружку с чаем. — Почему пост бросил?

Лёха каменеет лицом и выдыхает:

— Смерть наша пришла!

— Кто пришел? — пытаюсь сообразить я, глядя на Лёху так, как смотрел артист Броневой на артиста Тихонова в знаменитом сериале по книге знаменитого писателя Юлиана Семенова. — Ты кого там увидел, Алексей?

— Жанну увидел, супруженицу нашего Зямы. Она там. Как живая. Из машины выходит. Скоро будет здесь. Эх, нам бы только день простоять да ночь продержаться…

Детерминация

За свою жизнь я переезжал много раз. И полжизни прожил в арендованных квартирах. Признаться, мне не всегда было легко находить общий язык с соседями, зато я помню каждого, с кем вынужден был уживаться. Первым был ветеран-танкист Николай Петрович, который требовал, чтобы я звал его непременно «деда Коля», а при каждой встрече сетовал на жившую через стенку таксу, жалобно скулившую, когда соседи уходили на работу.

Во второй съемной квартире прямо надо мной наркоманил тихий парень по имени Виталик. Из-за него у меня на кухне периодически воняло ацетоном. Впрочем, к запаху я быстро адаптировался, а в остальном Виталик досаждал мне редко, образ жизни вел размеренный, и, если бы ко мне периодически не вламывались с воспитательными беседами участковые, путая этажи, я бы про Виталика даже и не знал.

В третьей съемной квартире меня сильно донимали специфические соседи — тараканы, мыши и муравьи. По самым свежим научным данным, эти биологические виды никогда не уживаются вместе, но мои почему-то уживались, причем на тридцати шести квадратных метрах.

В пятой съемной квартире моим соседом был депрессивный инвалид-колясочник с женой-учительницей и двумя детьми-подростками. Инвалида звали Витей, ног он лишился самым обидным образом, заснув по пьяному делу на морозе, а ко мне периодически стучался, когда хотел занять денег. Ему я оставил в наследство, когда съезжал, еще вполне пригодный диван «Юность», с которым устал таскаться по чужим углам.

Шестая квартира запомнилась тем, что рядом с ней открылся первый в городе круглосуточный супермаркет «Кошёлочка», туда я мог ходить за продуктами в домашних тапочках. Особенно хорошо было посещать этот магазин после полуночи. Когда меня одолевала острая тоска, я подолгу бродил между высокими стеллажами, забитыми яркими упаковками, обменивался дежурными фразами с охранниками и сонными продавщицами, а потом брал с полки какую-нибудь мелочь типа упаковки чипсов или соленых орешков.

В первой квартире, купленной в ипотеку, меня взяли в окружение силовики. Сверху жили два полковника МЧС, получившие долгожданное жилье от государства, напротив — старший лейтенант полиции Лебядкин с юной женой Вероникой, страдающей легкой формой косоглазия, а рядом — работник частной охранной фирмы «Витязь» Борис Борисович, которому предпенсионный возраст не мешал в любую погоду заниматься на своем балконе дыхательными упражнениями в жанре цигун.

На какой-то из промежуточных квартир много веселых минут доставлял мне Вадим — владелец полусгнившего корыта, произведенного концерном «Тойота» где-то в середине 80-х. Это чудо враждебной техники самостоятельно передвигаться уже не могло, и хозяин перетаскивал своего железного коня с места на место волоком, привлекая для таких целей парочку собутыльников. С весны до осени разваливающийся на части японский рыдван тихо спал на общей автостоянке, а на зиму хозяин перемещал свое бесценное имущество поближе к своему балкону, расположенному по соседству с моим, и там это имущество зимовало, засыпанное снегом по самую крышу, перекрывая проезд снегоуборочной технике.

Еще у соседа в запасе были и гвардейская «Волга», списанная из какого-то чиновничьего гаража, и ВАЗ-2104 непонятно какого года выпуска, и полуторатонный самодельный автоприцеп из оцинковки. В общем, Вадиму всегда было чем себя занять. Хочешь — ремонтируй во дворе свои антикварные автотранспортные средства, не хочешь — расставляй их в шахматном порядке. Убитая «четверка», кстати, обладала отличной способностью глохнуть на морозе, поэтому в холодные ночи сосед выбегал прогревать ее каждые пару часов, и всему дому приходилось засыпать и просыпаться под чихание простуженного двигателя.