Улика из прошлого

Хотя на самом деле не такой уж опытной «пловчихой» Элис была. Да что говорить, скорее она напоминала одну из тех новеньких в бассейне, кто, обвешанная спасательными кругами, только-только делает первые шаги, соскальзывая на глубину из детского лягушатника. Если убрать за скобки идиотскую ситуацию с однократным приставанием Макара, то у Эли в её взрослой жизни случилось всего-то две интрижки с мужчинами. Интрижки, потому как романами обзывать такие отношения язык вряд ли повернется. Первый «контакт» случился в основном из любопытства: Эля, которой только-только стукнуло восемнадцать, насмотревшись на однокурсниц, что напропалую встречались с мальчиками, на одной из студенческих вечеринок выбрала себе жертву и привела парня после праздника к себе домой. Оба «экспериментатора» тогда изрядно выпили и перед тем, как что-то получилось, долго пыхтели и неловко копошились. А после случившегося таки Эля никак не могла уснуть и глупо таращилась в тёмный потолок, который почему-то медленно кружился. Кавалер же сладко посапывал рядом, хрестоматийно повернувшись к ней спиной.

«И это — то, из-за чего все мои подруги-девчонки словно сходят с ума?!» — думала Элис, прислушиваясь к своим ощущениям. Потому что как таковых ощущений почти не было, кроме «отработки» некоего механического и практически бесполезного — для неё — нехитрого процесса. Самое смешное, что она зачем-то бегала за парнем ещё недели три, причём с каждой новой попыткой результаты очередного забега не только «не увеличивались», а, наоборот, «уменьшались», если можно так сказать. Такое нежданное «послевкусие» от близости пыл Эли охладило надолго. Следующие шашни она завела, уже учась на последнем курсе института. «Жених» был старше её лет на десять и выглядел вполне себе респектабельно. У него водились кое-какие деньжата, и ездил он на крутой иномарке. Как ни странно, отношения Элис завела с ним больше от скуки. Как раз она пребывала в состоянии меланхоличной отстранённости и испытывала потребность в каком-то безумном поступке. Тут и подвернулся Эдуард. Нельзя сказать, что Эля получила с ним взрыв эмоций, но хоть какие-то приятные моменты под светом луны, что порой освещала их постель, она прочувствовала. То ли сама стала постарше, то ли партнёр оказался поопытней. Но Эля понимала, что всё равно это не то. В статусе «девушки Эдуарда» Элис провела где-то полгода, чтобы потом на каком-то общем застолье в сильно пьяном виде прилюдно обвинить его в «отсутствии эмпатии к порабощённым народам Африки», обозвать «сволочью», а потом в подкрепление данных эпитетов ласково «погладить» ухажёра букетом шипастых роз (который Эдуард ей же и подарил) по его аристократической морде, ой, простите, лицу. Понятное дело, что непрочный союз двух сердец немедленно распался; а уязвлённый Эдик едва не подал на пассию заяву в ментуру за побои (царапина на щеке заживала неделю).

И больше до сего времени Эля с мужчинами в любовном плане практически не связывалась. Были какие-то разовые приключения, которые быстро забылись, не оставив в душе Эли никакого ощутимого следа. Однажды она даже попробовала сделать нечто такое с женщиной, но практически с тем же результатом — не то чтоб получилось лучше или хуже, а всё прошло так же обыденно, то есть никак.

В итоге Элис приняла свою «ненормальность» в плане личных отношений довольно нордически. Раз так, решила она, сосредоточусь на более приятных вещах, а мужчин (да и женщин тоже) буду рассматривать исключительно как сожителей моей планеты, без каких-то дополнительных поползновений; и мне так будет проще, и им.

Так что сейчас, проанализировав впечатления от встречи с Никитой, Эля не питала никаких иллюзий. Ну, побеспокоился человек за неё (если тут нет какого-то двойного дна и неизвестной для неё пока выгоды с его стороны), за что она ему будет благодарна, но и только. И точка, как говорится.

Уже почти перед самым концом сегодняшней «смены» Эля почувствовала вдруг головокружение, не такое сильное, как накануне, когда она грохнулась без чувств, но всё-таки осязаемое. Некоторая странность заключалась в том, что и тогда, и сейчас у неё в руках в этот момент оказались те самые зацеллофаненные странички древнего описания «субстанции». Она взяла их, чтобы положить в углубление подложки, и в мозг словно затыкали мелкими-мелкими иголочками, а потом сознание слегка замутилось, перед глазами поплыло, но только на пару секунд. Резкость почти сразу вернулась, что не помешало Эле испугаться. Сердце снова забилось в груди, как птичка в клетке.

Элис недоумённо глянула вниз, на листочки. Ничего в них такого особенного не было, описание как описание. Она оглянулась на карлика — оказывается, тот уже не сидел, а стоял рядом с табуретом, словно собирался, случись чего, броситься на помощь. Это показалось Эле странным. Почему Габи соскочил со стула в этот самый момент? Будто предчувствовал её помутнение? Как такое возможно? Или опять совпадение?

— Я отнесу, — предложил карлик невозмутимо, заметив, что Эля устроила все элементы исследуемого артефакта по местам.