Улика из прошлого

Элис не терпелось подробно расспросить Никиту обо всём, что предшествовало её появлению на пороге квартиры номер 17. Как случилось, что рядовой «обеззараживатель» внезапно стал принимать очень деятельное участие в её судьбе?

Вопросов накопилась целая куча, и, разумеется, на бегу задавать их было затруднительно.

Лишь только когда они наконец-то забрели в относительно тихое круглосуточное кафе где-то в глубине жилого квартала и расположились за столиком, Эля решила дать волю своему жгучему любопытству.

— Только давай с самого начала, — попросила она Баженова. — И как на духу.

— Ум-гум, — пробурчал Никита, жуя. Он только что откусил от чудовищных размеров бургера.

Элис хотела возмутиться и поторопить, но сжалилась. Она и сама ощущала острое чувство голода, а Баженов, по его словам, не ел с самого утра. Так что не следовало мужчине мешать хотя бы немного заморить червяка.

Поэтому вместо понуканий Элис принялась размышлять о ситуации в целом. Из-за непрерывности и поразительности происходящих во второй половине дня событий она до сих пор не успела толком проанализировать происходящее. Начиная с момента, когда она оказалась с глазу на глаз со Штырём, её, как щепку, словно закружил могучий водоворот. Получалось, что лично от неё почти ничего не зависело до этого самого момента. Ей приходилось лишь подстраиваться под привходящие обстоятельства. Но Эля не привыкла быть пешкой в чьей-то игре. Следовало разобраться. И желательно с холодной головой.

И первый объект, анализ которого в данный момент занимал Элю наиболее сильно, сидел напротив неё за столиком.

Если бы она сейчас находилась у себя дома, то с удовольствием порассуждала бы вслух. Но в кафе, учитывая наличие с аппетитом жующего спутника, это выглядело бы странновато. Поэтому ей пришлось рассуждать «про себя».

У Никиты была не совсем стандартная внешность. Длинноватые вьющиеся русые волосы и округлая припухлость щёк должны были по идее придавать лицу парня женственные черты, но этого не наблюдалось даже в помине, напротив, всё в выражении его глаз, чётких линиях подбородка и краешков скул выдавало в нём решительность и убедительность, присущую лишь настоящим мужчинам. Плюс очень эффектное сложение. Сейчас Никита был в олимпийке, но Эля помнила его «футболочный» силуэт в поместье дер Ляйнов, когда тот с напарником собирал свою аппаратуру. Очень даже упругая мускулатура, живот без намёка на лишний жир. Эля представила, что бы сказала озабоченная Бьянка, презентуй она Никиту ей. «Ничё так парниша, — сказала бы она. — Секси-жеребёнок. Я бы его объездила».

«А чего ты на Бьянку стрелки переводишь? — саркастически вмешался внутренний голос Эли. — Своего мнения, что ли, нет? Понравился, так и признайся!»

«Ничего он мне не понравился, — поспешила откреститься Элис. — Я его вроде бы как мужчину пока особо не рассматриваю». — «Так ты рассмотри», — предложил голос. «Зачем? У него же краля есть, хоть он и врёт, что нет».

Но как себя ни уговаривала Эля, что Баженов всего лишь хоть и неожиданный, но случайный попутчик, совсем абстрагироваться от такого соседства она не могла. И дело не в том, что в ней именно сейчас пробудилось заложенное природой либидо, просто ей почему-то захотелось произвести впечатление на нового знакомого. Не то чтобы исключительно как женщина на мужчину, а, по меньшей мере, как человек на человека. Бывает же такое, что хочешь кому-то понравиться не в конкретных утилитарных целях, а просто потому, что человек для тебя значимый и тебе важно его мнение.

«Не слишком ли рано ты Никиту в значимые записала? — спросила себя Эля. — Знакомы-то без году неделя».

Но девушка различимо ощущала некий магнетический посыл, исходящий от парня. Не то чтобы только сексуальный, а… какой? Эля пока не могла точно разобраться.