Улисс

(Флори шепчет ей. Шепотливые ласкословеса бормочут, губочмякая смачно, маковично поплёскивая.)

МИНА КЕННЕДИ: (Воздев глаза.) О, это должно быть как аромат гераний и прелестных персиков! О, он просто идолопоклонствует каждому её закоулочку! Слиплись! Покрываются поцелуями!

ЛИДИЯ ДАУС: (Раскрыв рот.) Ням-ням. О, он носит её по комнате, делая это! Скачка на палке. Да их слыхать от Парижа и аж до Нью-Йорка. Словно полон рот земляники со сливками.

КИТТИ: (Смеётся.) Хии хии хии.

ГОЛОС БОЙЛАНА: (Сладко, хрипло, изутробно.) Ах! Бохрезкрукбрукарчакрашт!

ГОЛОС МАРИОН: (Хрипло, сладостно, протискиваясь сквозь её горло.) О! Хошмыцлуйгопусхнапухак?

ЦВЕЙТ: (Глаза его дико выпучены, стискивает себя.) Вынь! Сунь! Вынь! Вдвинь ей! Глубже! Протарань!

БЕЛЛА, ЗОЯ, ФЛОРИ, КИТТИ: Хо хо! Ха ха! Хии хии!

ЛИНЧ: (Указывая.) Зеркало верное природе. (Он смеётся.) Ху ху ху ху ху ху.

(Стефен и Цвейт глядят в зеркало. Лицо Вильяма Шекспира, безбородое, является там – заострённое параличем лицо, увенчанное отражением ветвистой оленерогой вешалки в прихожей.)

ШЕКСПИР: (Преисполненным достоинства чревовещанием.) Громкие хаханьки – знак пустопорожнего ума. (Цвейту.) Ты мечтал быть невидимым. Воззри же. (Он вскукарекивает смехом чёрного каплуна.) Яго-го! Как мой Вспотелый удавил свою Звездумоню. Ягогого!

ЦВЕЙТ: (Криво усмехаясь шлюхам.) Когда же я услышу анекдот?

ЗОЯ: Перед тем как дважды женишься и один раз овдовеешь.

ЦВЕЙТ: Недостатки простительны. Даже великий Наполеон, когда были сделаны посмертные обмеры по коже…

(М-с Дигнам, вдовая женщина, её вздернутый нос и щёки раскраснелись от поминальной говорильни, слёз и тёмного ликёра из заведения Танея, поспешает мимо в своём траурном платье, сбившейся шляпке, она подрумянивается на ходу, пудрит щёки, губы и нос. Лебедиха, подгоняющая свой выводок лебедят. Из-под подола её видны каждодневные штаны её мужа и башмаки с задранными носами, здоровенного восьмого размера. Она несёт страховой полис Шотландские Вдовы и большой зонт-палатку, под которым вслед за ней трусит её выводок. Пэтси, с отстегнувшимся воротничком, припадает на короткую ногу, побалтывая свиной вырезкой. Следом, подскуливая, Фреди; Сузи, со ртом плаксивой кильки; Алиса, тетешкая младенца. Она их поторапливает, высоко взвивая свои ленты.)

ФРЕДДИ: Ах, ма, ты меня юзом тащишь!

СУЗИ: Мама, бульон выкипает.

ШЕКСПИР: (В паралитической ярости.) Сы фторым шо порешил первава.

(Лицо Мартина Канинхема, бородатое, сменяет шекспирово безбородое лицо. Зонт-палатка пьяно шатается. Дети бросаются врассыпную. Под зонтом показывается м-с Канинхем в шляпке Весёлой Вдовы и халате-кимоно. Она семенит бочком и перегибается в японском поклоне.)

М-С КАНИНХЕМ: (Поёт.)

Меня кличут сокровищем Азии.

МАРТИН КАНИНХЕМ: (Непроницаемо воззрясь на неё.) Великолепно! Самая распродолбаная прошмандовка!

СТЕФЕН: Et exaltabuntur cornua iusti. Царицы слягаются с племенными быками. Вспомните Пасифаю, из-за чьей похоти мой прадреводедушка соорудил первую исповедальню. И не забудьте мадам Гризел Стивенс, а также свинских отпрысков рода Ламбертов. И Ной был пьян от вина. И ковчег его нараспашку.

БЕЛЛА: Только этого тут не хватало. Здесь вам не там.

ЛИНЧ: Не мешай, он недавно из Парижа.