Улиткин Дол

Начиналось прекрасное время суток Пятого мира – Время Прозрачного Тумана – ни ночь и ни день, просто смена красок. Деревья начинали отливать тёмным изумрудом, сапфир неба становился ярче и глубже, на нём разноцветными бриллиантами проступали звёзды.

– Всё, я долго ждал, пошли, – сказал Тузик и потрусил по каменистой тропе дальше, вниз к городу.

Маха очнулась первая, молча взяла Яшу за руку, и Юные нырнули в карнавал. Собственно, они просто ходили по улицам, площадкам и мостикам этого удивительного города, как и все остальные «маски», глазели на дома со статуями и балкончиками, иногда вовлекаясь в хороводы, теряя счёт времени.

Маха то и дело тянула Яшу к светящимся витринам. В этой Венеции на витринах были выставлены не товары, а произведения искусства, составленные в композиции, картины, или цветы.

– О, это же работы Рафаэля! – Маха прилипла к стеклу. – А это? Такой его работы я не знаю! Но это его рука…

Якову понравилась витрина-выставка, которая представляла картину природы – поляну с большим деревом, вокруг цветущие кусты, камни, ящерицы, ручей, – всё исполненное из полудрагоценных камней, даже листья.

– Ты посмотри, какое кафе! Хочу туда, бежим! – Маха рванула Яшу за руку.

В кафе Юных объял аромат фруктов и пряностей. На стенах горели множество свечей, маленькие круглые стеклянные столики с букетом в центре каждого и алые бархатные креслица манили посетителей.

Как только пара заняла место у большого окна, выходившего на канал, к столику подскочил официант в камзоле и парике. Маха заказала мороженое, а Яша чай со сладостями.

– Знаешь, – Яша взял руки Махи в свои, – я думаю… Может ли человеческое сердце вмещать радость ежедневно и всегда? Или мы на Доске так привыкли к бедам, что задаём такие вопросы?

– Я думаю не так, – ответила Маха, сжав яшины пальцы крепче. – Мне кажется, что эта Пятая Земля – как наш Дом, из которого мы иногда отправляемся за приключениями, но потом возвращаемся. И так было всегда.

– А ты помнишь эти места до своей жизни на Доске?

– Это постепенно «вспоминается»! Как будто ты давно дома не был и забыл, где у тебя что в комнате лежит, но по возвращению снег тает и из-под него появляются воспоминания.

Разговор прервался появлением на столике мороженого, – Маха издала вопль. В изумрудной креманке-вазочке возвышался собор из волшебных взбитых веществ, украшенный ягодами, орехами и шоколадной стружкой.

– Такой? – спросил официант, улыбаясь до ушей.

– Да! – Маха сидела с расширенными глазами, полными слёз. – А откуда вы знаете?..

Выяснилось, что однажды, когда она ещё пребывала в детском доме, голод и грусть так мучили всех детей, включая маленькую Маху, что она предложила всем, кто хочет, отправиться в песочницу и сделать из песка, палочек, листьев и камушков торты и мороженое, кто какое захочет. Дети так увлеклись, что в ход пошли найденные у забора пробки от пива, палочки от чупа-чупсов и пушистые комочки вербы. Маха слепила замок «мороженого», но потом стало ясно, что это собор. Там внутри можно было молиться, обратиться к Богу со своей мечтой. Тогда давно, Маха зажмурилась и только почувствовала то, что хотела бы чувствовать в своей жизни: тепло любви и заботы.

– Эй, – Яша вернул Маху в кафе, – не забудь, я с тобой навсегда.

Маха улыбнулась и с улыбкой закрыла глаза, как тогда в детстве над скособоченным собором из веточек вербы.

Яша заметил, что в стороне от них стоит какой-то молодой человек и смотрит на них, как бы ожидая приглашения. Яша неуверенно кивнул, и тут же человек подошёл к столику. На нём был камзол из фиолетового шёлка, голубые кюлоты и бархатные туфли цвета фуксии. Из-под камзола выбивалась пена кружевной рубашки и шейного платка. На голове его был надет пудреный парик, лицо также было напудрено и подкрашено. Незнакомец сиял улыбкой.

– Позвольте представиться, – Пьеро, – произнёс он театрально и протянул Махе крошечный горшочек с голубоватым гиацинтом. Яша вспомнил, что в Пятом мире не срезают и не рвут цветы: они тоже наделены сознанием.

Маха издала вздох восхищения и пригласила Пьеро присесть с ними.

– Я вижу, что вы из Школы… и здесь впервые, да? И как вам Пятая Венеция?

– Наверное, вы уже считали наши мысли, – заметил Яков.

– И имена, – не стирая улыбки с лица, ответил Пьеро. – А я работаю в этом кафе, встречаю новичков, отвечаю на вопросы.

Вдруг Маха, увидев кого-то за окном, воскликнула:

– Ой, смотрите, какое-то знакомое лицо! Сейчас вспомню…

– Синьора хорошо знает живопись Эпохи Возрождения? – сиял Пьеро. – Это малоизвестный художник той эпохи, известный, правда, только своим автопортретом. Он гуляет тут так же, как и вы, во сне.

Юные с удивлением посмотрели на Пьеро и он ответил:

– Здесь другое время, не линейное, забыли? Он спит на Доске в Эпоху Возрождения!

– Выходит, что тут можно встретить кого угодно? – Маха забыла про сливочный собор из мороженого.

– Не совсем, – отвечал Пьеро, искря хитроватыми глазами, – к примеру, Ботичелли или Леонардо да Винчи – они находятся в несколько более утончённом измерении… Но оно как бы тоже здесь.

– Шестая Венеция тоже тут? – пошутил Яков.