Улица Светлячков

В половине четвертого она захлопнула папку, надела пальто и отправилась в кабинет Джонни. Обсуждая идеи для предстоящих выпусков, они дошли до Пайк-плейс-маркет и повернули в сырой, прокуренный бар на углу.

Джонни провел ее в дальний конец помещения и указал на небольшой деревянный столик у окна. Не успев даже сесть, он подозвал официантку, заказал себе «Корону», а ей – «грязный мартини». После того как принесли напитки, Талли спросила:

– Рассказывай, что стряслось?

– Ты давно говорила с Кейт?

– Очень. По-моему, она на меня злится из-за концерта. А может, все еще из-за той модельной поездки. А что?

Он провел рукой по своим вечно взъерошенным волосам.

– Поверить не могу, что собираюсь сказать такое про собственную дочь, но Мара ведет себя как настоящая засранка. Хлопает дверьми, орет на братьев, задерживается допоздна, отказывается помогать по дому. Они с Кейт целыми днями только и делают, что кричат друг на друга. И Кейт совсем вымоталась. Она похудела. Почти не спит.

– А про школу-интернат вы не думали?

– Предлагаешь Кейт туда спровадить? – Он устало улыбнулся собственной шутке. – Серьезно, Талли, я за нее волнуюсь. Поговори с ней, а?

– Я-то поговорю, но, если честно, кажется, что разговора по душам с подружкой будет мало. Может, ей за помощью обратиться?

– Типа, к психотерапевту? Я не знаю.

– Домохозяйки очень подвержены депрессии. Помнишь, мы передачу про это делали?

– Это меня и беспокоит. И я хочу, чтобы ты выяснила, надо мне беспокоиться или нет. Ты ее так хорошо знаешь.

Талли потянулась к бокалу.

– Можешь на меня рассчитывать.

Джонни улыбнулся, но лицо его не просветлело.

– Я знаю.

Утром в субботу Талли первым делом позвонила Джонни.

– Придумала, – сказала она, едва он снял трубку.

– Что ты придумала?

– Отвезу ее в «Сэлиш», который спа-отель. За ней там поухаживают, массаж сделают и все такое. А потом поговорим.

– Она тебе скажет, что занята, и никуда не поедет.

– Тогда придется ее похитить.

– Думаешь, получится?

– Когда это у меня что-то не получалось?

– Ладно. Соберу ей сумку, положу у входа. А потом возьму детей и куда-нибудь уеду, чтобы у нее не осталось отговорок. – Он на мгновение умолк. – Спасибо, Талли. Ей повезло, что у нее есть такая подруга.

Повесив трубку, Талли немедленно набрала другой номер, а следом еще один.

К девяти утра у нее все было готово. Быстро собравшись, она бросила вещи в машину, съездила в Кэпитол-хилл кое-что докупить, а оттуда сразу отправилась на пристань. Ожидание парома и переправа тянулись невыносимо долго, но в конце концов она подъехала к дому Кейт.

Двор перед домом выглядел неряшливым и заброшенным, будто много лет назад молодая мать проводила здесь теплые весенние месяцы, высаживая цветочные луковицы и многолетние растения, пока младенцы, завернутые в одеяльца, спали рядом на траве, но с годами дети выросли, начались другие летние занятия, и времени заниматься садом не стало. Посаженные кусты, впрочем, продолжали цвести каждое лето – которое здесь, на северо-западе, было совсем недолгим, но жарило что есть мочи, – напоминая о былых временах, вытягиваясь вверх, переплетая ветви, срастаясь друг с другом, совсем как люди, жившие в доме. Этим холодным и серым ноябрьским днем растения казались ворохом сухих коричневых сучьев. Повсюду лежали опавшие листья, но на кустах роз еще светились пятна отступающих красок.

Припарковавшись у гаража, Талли вышла из своего «мерседеса». Пробираясь к двери через велосипеды, скейтборды и пластмассовые фигурки, разбросанные на тропинке, она невольно восхищалась окружающим уютом, который ощущался даже теперь, в это тоскливое время года. Крытый дранкой дом, который какой-то лесопромышленный магнат построил еще в двадцатые, чтобы приезжать на выходные, сверкал свежим слоем краски карамельного цвета; в корзинах под арочными окнами, обрамленными белыми наличниками, отцветали последние герани. Поднявшись на крыльцо, Талли протиснулась мимо напольной боксерской груши с клоунским лицом и постучала.

На пороге появилась Кейт в затасканных черных легинсах и безразмерной футболке. Волосы ее давно не видели ни ножниц, ни укладки, и в целом она выглядела неухоженной. Изможденной.

– Ой, – сказала она, заправляя за ухо прядь волос. – Какой приятный сюрприз.

– Я тебя попрошу, и в первый раз по-хорошему, поехать со мной.

– В смысле – поехать с тобой? У меня дела. У близнецов в спортивной команде намечается благотворительная ярмарка, мне надо покрывало шить. Вот закончу…

Талли вытащила из кармана ярко-желтый водяной пистолет и направила его на Кейт:

– Не заставляй меня стрелять.

– Будешь стрелять? В меня?

– Буду.

– Слушай, я знаю, что тебе нравится все обставлять драматично, но у меня правда нет сегодня времени. Мне нужно из пятидесяти лоскутов сшить…

Талли нажала на курок. Струя холодной воды, мелькнув в воздухе между ними, ударила Кейт прямо в грудь. На хлопковой футболке расплылось мокрое пятно.

– Какого…

– Я тебя похищаю. Не заставляй меня стрелять в лицо, хотя, честно сказать, душ тебе не помешает.

– Ты нарочно меня бесишь?

Талли вручила ей черную повязку на глаза: