Уловка медвежатника

– Именно так я вас и представлял. Можно просто Тимофей. Знаете ли, не люблю церемоний.

– Полностью с вами согласен. Меня тоже зовут просто… Серафим.

– А мы с вами нигде не встречались? – задержал он руку Краюшкина в своей ладони.

– Не думаю… Во всяком случае, я вижу вас впервые.

Подошла очередь Евдокимова.

– Ираклий.

После знакомства на какой-то миг возникла неловкая пауза, так бывает перед тем, когда нужно обсудить главный вопрос. Что ж, сначала нужно начать с второстепенного.

– Вы давно приехали?

– Уже с неделю будет.

– Не успели соскучиться по дому? – с самым серьезным видом поинтересовался Макарцев.

Виктор Краюшкин делано расхохотался. В самом деле, не рассказывать же о тех приключениях, что выпали на его долю за последние несколько дней. А потом, они наверняка осведомлены обо всех его похождениях в мельчайших деталях.

– Признаюсь, скучать мне не давали.

В ответ учтивые улыбки. Формальности соблюдены, теперь можно переходить к делу.

– А потом, понимаете, у меня ведь здесь имеются дела… Я встречался с Епифанцевым Фролом Терентьевичем. И его женой. – Макарцев продолжал сидеть с невозмутимым видом. – Весьма симпатичная женщина. Я считаю, что господину Епифанцеву очень повезло с супругой.

Макарцев наконец сдержанно кивнул:

– У меня тоже создалось такое же впечатление.

– Я столовался у них три дня. Вы даже не представляете, какие вкусные расстегаи готовит Людмила Петровна!

Макарцев едва заметно кивнул:

– Я имею представление. Некоторым образом мы с ним приятели.

Тимофей Макарцев задержал взгляд на Краюшкине. Его новый знакомый выглядел настоящим франтом – усики стрижены в тоненькую ниточку. Белая сорочка из батиста, наверняка стоимостью не менее трехсот рублей; венецианские кружева кокетливо выглядывали из-под бордового жакета, на котором была прикреплена огромная изумрудная брошь.

– Ладно, я что-то отвлекся… Вы прочитали оставленную записку?

– Ознакомился.

– Господин Епифанцев предложил мне сделку, – продолжил Краюшкин уже деловым тоном. – Купить у вас на два с половиной миллиона процентных бумаг. Кстати, – его взгляд остановился на лощеном лице Макарцева, – его супруга, узнав, что у меня состоится с вами встреча, просила весьма настойчиво вам кланяться, что я и делаю.

В этот момент губы Краюшкина вопреки воле разлепились в заговорщицкой улыбке. Лицо Тимофея Макарцева заметно размякло, придав ему дружеский вид.

– Благодарю, мы были с ней в весьма теплых отношениях. Такие женщины, как она, запоминаются, – с чувством произнес Макарцев, расстегнув верхнюю пуговицу жилета. Под ним оказался еще один жилет, но уже из темно-синей ткани. Тоже наверняка немалой стоимости. Краюшкин едва сдержал улыбку, подумав о том, что московские франты одевали под фрак до пяти жилеток.

– Да, конечно… А теперь я хотел бы взглянуть на товар. Сами понимаете, в моем деле важна оперативность. Я уже сообщил заинтересованным людям, и они ждут моего решения. А потом, сейчас не самая простая ситуация, мне еще предстоит немало рисковать, чтобы что-то выиграть. К этим бумагам сейчас приковано внимание всего сыскного аппарата.

– Я думаю, что вы справитесь, – успокоил Тимофей Макарцев. – Но с собой у нас такой суммы нет. Держать их в обычной квартире – очень рискованное предприятие. У нас имеются только образцы. Ираклий, покажи, пожалуйста, – повернулся он к напряженно молчавшему Евдокимову.

Под рукой у Ираклия находился небольшой саквояж из черной потертой кожи. Весьма непримечательный. Щелкнув замками, он вытащил из него кипу процентных бумаг, перетянутых обыкновенной резинкой.

– Пожалуйста, – протянул он облигации. – Здесь ровно сорок тысяч. – Едва улыбнувшись, добавил: – Можете не пересчитывать.

Пачка оказалась на удивление весомой. Наверняка именно столько и должны тянуть сорок тысяч рублей. Взяв одну из бумаг, Краюшкин внимательно осмотрел ее со всех сторон. Надписи четкие, краска не размазана. Ничего такого, что могло бы свидетельствовать о подделке. Помуслякав палец, он даже попытался растереть надписи. Ничего не произошло. Посмотрел бумаги на свет: на широкой белой полоске отчетливо распознавался двуглавый орел со скипетром и державным яблоком в когтистых лапах. Потом взял другую бумагу, просмотрел столь же тщательно. Третью…

Сомнений не оставалось. Он держал настоящие процентные бумаги, именно те, что были похищены из «Российского купеческого коммерческого банка».

Виктор Краюшкин сначала посмотрел на Макарцева, закурившего толстую сигару. Затем перевел взгляд на Евдокимова, настороженно и внимательно наблюдавшего за его действиями. Вот так они и должны выглядеть, настоящие злоумышленники: солидно, очень значительно. Больше они смахивали на влиятельных негоциантов, а то и на крупных банкиров. Руки у Макарцева мускулистые, но холеные, и тем не менее в них трудно было представить воровской инструмент вроде примитивной фомки.

Почувствовав, что в этот момент морщины на его лбу изогнулись в упругие складки, кончиками пальцев Краюшкин притронулся к ним, как если бы хотел разгладить кожу, и, придавая своему голосу возможно больше любезности, проговорил: