Ультиматум Борна

– Рыжеватыми? — Джейсон представил себе картину, весьма неприятную. — Телефон — нет, вахта! Пойдем, мне может понадобиться твоя помощь.

Босой Борн в сопровождении Крупкина побежал через вестибюль к клерку за регистрационной стойкой.

— Вы знаете английский?

— Очень даже хорошо, мистер сэр.

— План расположения комнат десятого этажа, быстро!

— Мистер сэр?

Крупкин перевел; на стойке появилась папка, из нее — заламинированый план.

– Эта комната! — указал Джейсон, стараясь не напугать встревоженного клерка. — Свяжитесь с ней по телефону! Если линия занята — отключите всех.

Крупкин снова перевел, и перед Борном появился телефон. Он взял трубку и заговорил:

— Это тот человек, что несколько минут назад заходил к вам…

— О, да, конечно, милый человек. Спасибо вам большое! Доктор уже здесь, и Бинки…

— Мне нужно кое-что знать, и немедленно… Вы носите искусственные волосы или парики с собой, когда путешествуете?

— Должна сказать, это весьма неприлично…

— Леди, у меня нет времени на приличия, мне нужно знать! Так вы носите?

— Что ж, да, ношу. Вообще-то, это не секрет, все мои друзья знают об этом, и они прощают мне это. Видите ли, дорогой мальчик, у меня диабет… и мои седые волосы ужасно редки…

— Нет ли среди ваших париков рыжего?

— Действительно, есть. Пожалуй, я сменю…

Борн с силой опустил трубку на аппарат и посмотрел на Крупкина.

— Сукин сын ускользнул. Это был Карлос!

— За мной! — скомандовал Крупкин, и они поспешили через пустой вестибюль к комплексу служебных помещений «Метрополя». Они дошли до медицинского кабинета и вошли внутрь. И оба остановились; у обоих перехватило дыхание от представшей их взорам картины.

Кругом валялись мотки рваной, растрепанной марли и бинтов разной ширины, по кушетке и полу разбросаны сломанные шприцы и тюбики антибиотиков, будто кто-то орудовал здесь в панике. Однако Борн с Крупкиным едва обратили на это внимание: их глаза были прикованы к женщине, которая пыталась оказать помощь сумасшедшему пациенту. Медсестра «Метрополя» была выгнута назад на стуле, ее горло перерезано скальпелем, и по безупречно белой униформе бежала тонкая струйка крови. Безумие!

Стоя у столика в гостиной, Дмитрий Крупкин говорил по телефону, а Алекс Конклин сидел на обитом парчой диване и массировал ногу, сняв протез. Борн стоял у окна и смотрел на проспект Маркса. Алекс с тонкой улыбкой на усталом лице посмотрел на офицера КГБ, тот кивнул, глядя на Конклина. Они поняли друг друга. Они были достойными противниками в бесконечной, всегда тщетной войне, в которой выигрывались лишь отдельные сражения — философский конфликт разрешиться не мог.

— В таком случае, я рассчитываю на вас, товарищ, — сказал Крупкин по-русски, — и, скажу прямо, я полностью полагаюсь в этом на вас… Конечно, я записываю этот разговор! А вы не стали бы?.. Хорошо! Мы понимаем друг друга, равно как и наши обязанности, так что позвольте мне подвести итог. Этот человек серьезно ранен, о чем было сообщено в городскую службу такси и всем врачам и больницам. Описание украденного автомобиля разослано, и об обнаружении его или самого этого человека должно быть сообщено непосредственно вам. Наказание за нарушение этих приказов — Лубянка, это должно быть ясно… Хорошо! Мы наладили взаимопонимание, и я ожидаю сообщения от вас сразу, как только у вас будет какая-либо информация, да?.. Не получите сердечный приступ, товарищ. Я отлично знаю, что вы старше меня по званию, но у нас ведь народное государство, не так ли? Просто последуйте совету очень опытного подчиненного. Удачного вам дня… Нет, это не угроза, всего лишь доброе пожелание. — Крупкин повесил трубку и вздохнул. — Боюсь, нам не хватает нашей исчезнувшей образованной аристократии.

— Не стоит говорить этого вслух, — заметил Конклин, кивнув на телефон. — Насколько я понимаю, никакой информации.

— Никакой, требующей немедленного действия, но кое-что весьма интересное, даже захватывающее, в несколько извращенном смысле.

— Имеющее отношение к Карлосу?

— Именно. — Крупкин покачал головой, когда Джейсон взглянул на него от окна. — Я на минуту задержался в своем кабинете, перед тем как присоединиться к ударной группе, и на моем столе лежали восемь больших конвертов из манильской бумаги, из которых только один был вскрыт. Их нашла милиция на Вавилова и, верная процедуре, прочитав содержимое только одного из них, передала их нам.

— И что в них? — спросил Алекс, усмехнувшись. — Государственная тайна, характеризующая всех членов Политбюро как геев?

— Думаю, ты почти угадал, — перебил Борн. — На Вавилова был московский отряд Шакала. Он наверняка показывал им, какая грязь у него есть на них, либо на других.

— Последнее верно, — сказал Крупкин. — Собрание самых гадких заявлений, нацеленных на высших лиц наших главных министерств.

— У него такого мусора навалом. Это стандартная процедура для Карлоса; так он покупает себе дорогу в круги, в которые не может проникнуть иначе.