Ультиматум Борна

Спустившись по металлическим ступеням трапа реактивного авиалайнера, на землю аэропорта Блэкбурн, Монтсеррат, под жаркое карибское солнце, ступил Брендан Патрик Пьер Префонтейн. Местное время было три часа пополудни. Толстые пачки долларов в его карманах очень и очень помогали ему сохранять присутствие духа. Чрезвычайно примечательным, по мнению Префонтейна, являлся тот факт, что именно наличие денег вселяло в него чувство покоя и безопасности. Самым главным, продолжал твердить он себе, было помнить то, что мелкие купюры, его сдача, десятки и двадцатки, лежат в правом переднем кармане брюк и не в коем случае не ошибиться, чтобы не предъявить на свет пачку сотенных, дабы никто из окружающих не принял его за богатого туриста. Он всегда старался держаться в тени и быть как можно более неприметной и случайной фигурой. Пребывая в подобном имидже, он собирался как можно более непринужденно задавать на территории аэропорта весьма важные вопросы о женщине с двумя детьми, прибывших на частном самолете прошлым утром.

Это и многое другое привели к тому, что он ощутил нарастающее беспокойство, когда совершенно потрясающая негритянка, клерк у стойки иммиграционного контроля, переговорив предварительно с кем-то по телефону, повесила трубку и сказала, обращаясь именно к нему:

— Не будете ли вы так добры, сэр, проследовать со мной?

Ее прекрасное лицо, живой и звонкий голос ничуть не умерили волнение судьи. Ибо красота и грация приглашающей его куда-то девушки совершенно не исключали последующий за этим суровый прием.

— Что-то не в порядке с моим паспортом, юная леди?

— Не сказала бы, сэр.

— В таком случае, в чем дело? Почему бы вам попросту не проштемпелить мой паспорт и не позволить мне пройти?

— Все ваши печати уже на месте и проход разрешен, сэр. С этим нет проблем.

— Тогда за чем, собственно?..

— Пожалуйста, пройдемте со мной, сэр.

И они прошли к стеклянному кубическому сооружению с табличкой на стеклянной же двери, которая оповещала всех желающих, что здесь находится сам «Начальник иммиграционной службы». Прекрасная сотрудница иммиграционного сервиса предупредительно открыла дверь, еще раз улыбнулась и жестом предложила пожилому человеку войти внутрь. Префонтейн последовал приглашению, внезапно опасаясь возможности обыска и обнаружения при нем денег, воображая при этом все возможные вытекающие из этого ужасы. Он не знал, который из островов вовлечен в сферу наркобизнеса, но если этот — один из подобных, то тысячи баксов в его карманах моментально поставят его под подозрение. Пока негритянка пересекала стеклянный кабинет и передавала низкорослому, коренастому начальнику иммиграционной службы его паспорт, в голове судьи с огромной скоростью складывались и рассыпались варианты разнообразных объяснений. Девушка наградила Брендана последней, самой ослепительной улыбкой и вышла за дверь, осторожно прикрыв ее за собой.

— Мистер Брендан Патрик Пьер Префонтейн, — провозгласило официальное лицо, прочитывая написанное в паспорте.

— Совершенно верно, — вежливо, но не без некоторого достоинства, ответил Брендан. — Вместо «мистер» обычно ставится «судья», хотя вероятно в данной ситуации это не важно, если я не ошибаюсь, как вы считаете? Вероятно, это есть следствие ошибки одного из моих младших служащих. Я обязательно разберусь с ним по возвращению домой и если это он, то ему придется несладко.

— О, совсем нет, сэр… судья, — возразил, выговаривая фразы с четко выраженным британским акцентом темнокожий чиновник, форменный костюм на массивном теле которого был натянут как кожа на барабане. Он торжественно поднялся из кресла и протянул через стол руку.

— В действительности, если кто ошибся, так это, по всей видимости, я.

— Прекратите, полковник, мы все подчас совершаем промахи.

Брендан пожал протянутую ему руку.

— Насколько я вас понял, я могу идти? У меня здесь намечена встреча…

— Именно это он и говорил!

Брендан высвободил руку из крепкого иммиграционного пожатия.

— Прошу прощения?

— Это я должен перед вами извиниться. Естественно, полная конфиденциальность.

— Что-что? Не могли бы вы объясниться?

— Мне ясна приватность вашего визита, — продолжил негр, произнося слово «приватность», как «приуатноссь». — Ваш знакомый предупредил нас об этом, в связи с чем мы считаем своим долгом оказать вам полное содействие во всех службах Ее Величества.

— Все это чрезвычайно похвально, бригадир, но боюсь, что я так ничего и не понял.

Начальник иммиграционной службы продолжил объяснения, зачем-то при этом понизив голос.

— Сегодня утром прибыло одно очень известное лицо, вам известно об этом?

— Я не сомневаюсь, что высокопоставленные люди часто посещают ваши прекрасные острова. Кстати, меня именно поэтому и пригласили сюда.

— О да, приуатноссь!

— Да, конечно, приуатноссь, — согласился бывший судья, размышляя про себя о том, все ли у начальника дома. — Не могли бы вы выражаться чуточку пояснее?