Ultraгрин: Маленькие повести для мобильных телефонов

В проходе стояла вторая женщина. Она вытирала руки и смотрела на него с интересом.

Потом она спросила:

– Как твоя фамилия, красавчик?

Приходько вспомнил сразу. Он перелетел на двадцать пять лет назад и воскликнул:

– Ты Эля!

Она засмеялась и поправила пилотку на своей рыжей голове.

Приходько все вспомнил.

Когда ему исполнилось шестнадцать лет, мама ему сделала подарок. Ее от работы наградили поездкой в Вильнюс, она взяла Приходько с собой посмотреть на Запад – так называли советскую Прибалтику те, кто не бывал за границей.

Автобус ехал десять часов, люди пели песни, на стоянках справляли нужду и пили вино, закусывая яйцами и помидорами. Несколько мужчин, участников поездки, после вина пытались ближе к ночи совратить товарищей по работе женского пола, женщины нервно смеялись, но не давали по моральным соображениям.

Приехали поздно ночью, и все легли на маты в спортзале какой-то школы.

Утром поехали по городу, осмотрели весь набор: башню Гедеминаса, Святые ворота, Таурас…

Обедали в столовой, Приходько удивился чистоте и наличию салфеток и ножей в обычном общепите. Еда тоже была другой: цеппелины – картофельные оладьи с мясом – и сок в маленьких пакетиках с трубочкой.

После обеда было свободное время, и Приходько пошел гулять по центру города.

Ему нравилось все: брусчатка старых улиц и уютных площадей, маленькие кафе и костелы. Все было мило, обжито, и казалось, что здесь нет советской власти, даже призывы к 1 Мая, написанные на другом языке, не раздражали.

Он зашел в одно кафе и присел за стол, где уже сидела девушка. Принесли кофе, и Приходько решил навести межличностные контакты.

Девушка была местной, но говорила по-русски и разговора не избегала.

Приходько сказал, что он из Москвы, студент-филолог, путешествует на каникулах.

За стол привели какого-то мужика за сорок, но Приходько его даже не рассмотрел, был увлечен девушкой и по сторонам не пялился.

Девушка стала спрашивать, как Москва, трудно ли учиться в МГУ.

– Да ничего трудного, – честно отвечал Приходько, – если не учишься, совсем не трудно, пей да гуляй.

Потом девушка спросила:

– А какие поэты в России сейчас на слуху?

Он стал читать ей лекцию, что он интересуется только Серебряным веком, из советских признает лишь Пастернака, Цветаеву и Ахматову. Все это он слышал в поезде, когда ехал в Москву на электричке за колбасой, от мужика, пытавшегося соблазнить пьяную студентку из Ярославля.

Мужик с бородой и в шейном платке поднял на Приходько заинтересованный взгляд, но молчал.

Девушка так взволновалась от слов столичной штучки в индийских джинсах, что даже порозовела и тихо попросила прочесть Ахматову. И вот тут Приходько пришел конец.

Он хотел ей прочесть хотя бы что-то из школьной программы, но вспомнил только вторую строфу из «Белеет парус одинокий», однако решил не портить впечатление о себе и пролил кофе девушке на юбку.

Она убежала в туалет, и мужик спокойно так с легким акцентом сказал ему:

– С девушками надо поаккуратней, молодой человек. Я вижу, вы не большой спец по поэзии. Ну ладно, записывайте. – И стал диктовать «О если б знали, из какого сора…».

Приходько торопливо записал и спросил мужика:

– А эта Ахматова где сейчас?

Мужик, поколебавшись, ответил:

– На небе.

Пришла девушка, ей уже было не до стихов, она забрала свои вещи и убежала.

Поблагодарив мужика за поддержку, Приходько вышел на улицу. Через сотню метров его привлекла надпись на здании – она сообщала, что здесь находится ночной клуб «Дайнава». На дверях висело объявление, что клуб работает с десяти вечера до шести утра, билет стоит два рубля, в меню – салат, сок и бокал вина.

Билеты продавали тут же, в вестибюле.

Стояла очередь. Когда Приходько протянул свои мятые два рубля, дядька сказал с акцентом, что по одному нельзя – или пара, или компания. Приходько отошел.

Подошла компания, две пары, он попросил взять ему билет, они взяли, пожалев пацана, страстно желающего приобщиться к ночной жизни.

Пора было идти на встречу к автобусу. Мама, к удивлению, не запретила ему идти в клуб, даже дала еще полтора рубля на всякий случай, только просила не опаздывать на вокзал к шести утра – автобус возвращался в родной город.

Он поужинал с мамой в школе-гостинице, умылся в туалете, надел белую рубашку, а на плечи набросил свитер, связанный мамой по выкройкам из журнала «Бурда», нелегально распространяемого среди домохозяек.

К 22.00 он стоял возле ночного клуба в полном волнении. В 22.15 двери открылись, и его не пустили, отправили из-за отсутствия галстука. Он оторопел – где взять галстук? Кроме пионерского, он другого не носил. Покрутился, все уже было закрыто, и он опять пошел к дверям попытать счастья.

Швейцар прочел в глазах Приходько страстное желание и выдал галстук, тонкую селедку многоразового использования – галстуки в те времена носили только начальство и гнилая интеллигенция (врачи, учителя и работники культуры, но не все, лишь руководители).

Он вошел в зал. Такого он еще не видел, интерьер ночного клуба его потряс.