Ultraviolence (СИ)

— Какой же ты непослушный, — альфа толкается до упора и замедляется. — Если ты будешь так по-блядски отдаваться только под наркотой, я готов тебя ею накачивать круглосуточно.

— Тогда запасайся тоннами, — Мин еле сдерживает чуть ли не вырвавшийся стон. — Потому что иначе — я тебе не дам.

Чонгука бесят слова Шуги. Вернуть бы того, кто был в ванной. И похуй, что тот был ненастоящим. Этот позволяет себе слишком многое. Альфа снова поворачивает омегу лицом к себе, закидывает его ноги на свои плечи и снова входит.

— Я ведь могу быть совсем не нежным, но я не хочу делать тебе больно, — Мин видит сгущающуюся на дне зрачков напротив темноту и замирает. — То, что ты вытворял в борделе, со мной не прокатит. И то, что ты оттуда после всего, что натворил, вышел целым и невредимым — моя заслуга. Просто помни это.

— Значит, пистолетом меня трахать ты больше не будешь? И стрелять в меня тоже? — ядовито выплевывает слова Мин.

— Только если ты сам попросишь, — усмехается Чонгук.

Юнги молчит. Откидывает голову назад, впивается взглядом в бежевый потолок и молчит. Сделав еще пару толчков, Чонгук изливается в омегу и валится рядом.

Юнги сразу же сползает с постели и идет в сторону ванной. Чон его не останавливает, зная противный характер омеги, он пошел смывать с себя запах альфы.

Юнги на заполненную до краев ванную не смотрит, потому что один взгляд - и он сразу краснеет. Слишком свежи воспоминания о том разврате, который он тут учинил. Омега становится под душ и тщательно намыливает свое тело, лишь бы перестать чувствовать его руки и прикосновения, убрать этот запах, которым пропитано все вокруг, а особенно сам омега. Юнги натягивает на себя найденные на полу ванной джинсы и идет обратно в спальню.

— Я думал, ты себе вены режешь, собирался уборщицу вызывать, — ухмыляется так и лежащий на постели альфа.

— Из-за какого-то урода, который думает, что ему все можно? Где моя футболка? — зло спрашивает омега и еще больше бесится, видя, как улыбается Чонгук на его слова.

— И куда ты собрался? — альфа присаживается на постели и смотрит на парня.

— Подальше отсюда.

— Я тебя отпускал?

— А мне не похуй? Если все еще пулю мне в лоб пустить не собираешься, я тут оставаться больше не намерен.

— Ты вообще идиот или только притворяешься? — Чон подходит к парню и останавливается напротив, в чем мать родила. Юнги старается не смотреть. Очень старается. Приходится сфокусировать взгляд на непонятном то ли черепе, то ли демоне на плече Чонгука.

— Ты возвращаешься в бордель.

Юнги кажется, что вся его напускная смелость собралась и вот так за секунду покинула его. Мин сдувается весь, отчаянно ищет в словах Чонгука хоть намек на шутку. Хотя, с каких пор этот альфа шутит.

— Что, язык проглотил? — холодно спрашивает альфа и впивается в омегу уничтожающим взглядом.

Юнги молчит. Какой смысл говорить, спорить, просить. Никакого.

— Будешь моей игрушкой, к твоей чести одной из лучших, — кривит губы в полуулыбке Чонгук. — Я отныне твой единственный и главный клиент. Так что возвращайся обратно и веди себя хорошо. Или я снимаю с Сюзи запреты, которые сам же наложил. А знаешь, как обычно он усмиряет таких сучек, как ты, — Чонгук идет на парня, и Мин пятится назад, пока не бьется затылком об стену. — Отдает своим парням. Уверен, ты их видел. После них обычно самая гордая сучка ломается.

Темнеет. Хотя в комнате и так темно. Или это темнота внутри Юнги. Он не понимает. Прикрывает веки, позволяет мраку окутать себя и потащить на самое дно. Туда, куда одним четким ударом Чонгук его снова отправил. Видно, там ему и место. С чего вообще Мин решил, что все закончилось? То, что ему дали мнимую свободу на пару часов, оказалось просто выездом к клиенту, и пусть этот клиент сам Чонгук. Тот самый Чонгук, который перевернул всю размеренную жизнь омеги вверх дном и сделал из него шлюху. Свою персональную шлюху. И Юнги может известись, придумать сотню оскорблений, попробовать выцарапать альфе глаза — факт остается фактом — он блядь, а Чонгук клиент. И Юнги с ним уже переспал. Перешел ту самую черту, к которой за километры подходить нельзя было, окунулся с головой в эту грязь, и теперь не отмыться. Нет бы сдохнуть, просто перестать дышать, вот только откуда этот четкий страх, что даже на том свете Чонгук его не оставит в покое. Юнги видит этот пробирающийся под кожу взгляд, отчетливо чувствует желание, исходящее от Чонгука, и понимает, что попался. Так просто ему не спастись, не убежать, не спрятаться. Альфа заинтересован и этого не скрывает. А что самое главное для этого альфы? Правильно, его желания. Что по этому поводу думает Юнги, никого не интересует. Так что засунь свою гордость куда-нибудь глубоко, и или выйди в окно, или терпи.

— Делаешь из меня мальчика по вызову? — полным обиды голосом спрашивает омега.

— А ты не такой? Ты же был шлюхой Сэмуэля, и не надо мне про любовь и все такое, не помню, чтобы ты рыдал, когда я ему пулю в лоб пустил. Я не убиваю тебя, даже делить ни с кем не буду. Чего же ты целку изображаешь? Чего ты вообще хотел? — голосом Чонгука можно было бы Сахару заморозить.