Улыбайся, милая Мэри (СИ)

«Нет. У-во-ль-те. Второго такого стресса я не переживу. Сопьюсь же. Точно»

Мэри хотела бы вздремнуть. Ей так хотелось бы поспать – два, три… даже один маленький, короткий, ничтожный час, но, увы, слишком уж подозрительным был сейчас её муж в своём приступе бодрости. Конечно, кашлял он через каждые две секунды, и больше был похож на болеющего туберкулёзом, однако энергия била из него фонтаном, как из Рёхея.

- … Нам понадобится помощь Мэри в этом… – услышала она обрывок фразы и затаила дыхание.

«Я сплю. И никому не буду помогать. Ни за что. Даже не надейтесь. Нет меня – умерла. Впала в кому. Не ищите, не пытайтесь связаться. Считайте, что на необитаемом острове кукую».

- Давайте мы обсудим это, когда она проснётся.

«Прости, Ямамото, но при таком раскладе я не собираюсь просыпаться. Никогда».

Кто-то бережно укрыл её одеялом, и Мэри честно попыталась заснуть, однако в следующие же секунды Дечимо закашлял, и девушка подскочила на месте.

Не потому, что заволновалась. Просто этот жуткий булькающий кашель раздался почти над самым её ухом и тут даже мёртвый очнулся бы, не то, что она.

- Так, ребятки, сворачивайте эти посиделки и идите отдыхать.

Девушка встала с места и начала подталкивать хранителей к выходу, не слушая их слабые протесты и вялые доводы Тсуны о том, что он в порядке и полон сил.

- Потом поболтаете. Мы все не спали, так что будете обсуждать свои стратегии после того, как придёте в себя.

Никто спорить не решился, ибо молодые люди понимали, что Мэ Ри права, даже если выражалась она в более грубой форме, нежели обычно.

Выпроводив друзей Савады, она похлопала ладонями друг об друга, отряхивая несуществующую грязь, и открыла дверцы шкафа, вытягивая совершенно новые леггинсы (спасибо Бьянки за них) и футболку, собираясь переодеться в ванной.

- Только попробуй встать с постели, - напоследок пригрозила она, внимательно проследив за тем, чтобы Тсунаёши забрался под одеяло. – Ты будешь спать один и не здесь. И мне плевать, что подумают другие.

Дечимо сдержанно улыбнулся и подумал о том, что его, медленно, но верно, начинали раздражать эти заскоки его фиктивной жены, которая почему-то забывала об их не настоящем браке и позволяла себе слишком много говорить, делать и требовать.

Когда Мэ Ри вышла из ванной, Тсуна мирно спал, закутавшись в кокон из одеял.

II.

Согласно надписи на этикетке и слогану рекламы микстура от кашля имела эффект живой воды и мёртвого сумела бы поставить на ноги.

Увы, Мэри не особо доверяла подобным средствам и предпочитала лечить других и лечиться самой теми средствами, которыми поил её отец.

Женевьев пришлось выгнать молодую хозяйку с кухни, ибо всего за двадцать минут своего пребывания, Мэ Ри успела порезаться, обжечься и подозрительно чихнуть три раза подряд.

Девушка написала рецепт напитка, который всегда помогал ей избавиться от простуды за пару-тройку дней, и с миром удалилась, обсасывая окровавленный палец и клятвенно обещая обработать этот порез.

Она сегодня была на удивление неуклюжа и поэтому больше не рисковала притрагиваться к тому, что могло разбиться, сломаться или просто перестать функционировать.

Мэри как раз сидела в гостиной на диване и бесцельно щёлкала по кнопкам пульта в попытке найти что-нибудь интересное по телевизору, когда к ней подсела Кёко, крепко стискивая в руках какую-то книгу.

Тсуна крепко спал, когда она проснулась, и девушка позволила себе немного отстраниться от обязанностей сиделки и врачевательницы, находясь сейчас здесь и с нетерпением ожидая напитка от Женевьев, чтобы сделать пару глотков самой, а остальное заставить выпить мужа.

- … Тсу-кун в порядке? – тихо и с обворожительной улыбкой милейшего существа на планете, поинтересовалась Сасагава, посмотрев на Мэ Ри.

Савада медленно перевела взгляд на Кёко и вежливо улыбнулась в ответ.

- У Дечимо поднялась температура, но он чувствует себя намного лучше, чем вчера.

Дело было не в том, что эта девушка не нравилась Мэри своим поведением или видом (чаще всего чувство природной антипатии возникало у бывшей Хон само по себе, определяя лимит дальнейшего общения).

Подруга Тсунаёши вызывала ощущение тревоги и настороженности своим жизнерадостным поведением.

Слишком уж счастливо и беззаботно выглядела та, которая печальным взглядом рассматривала фотографии счастливых молодожёнов и плакала так неестественно-красиво и неправдоподобно.

Как же не повезло Мэ Ри стать свидетелем того, как Сасагава, сидя в библиотеке у раскрытого окна, любовно проводила подушечками пальцев по глянцевому изображению Тсуны, стараясь не задевать взглядом его невесту (не было ни одной картинки, где был бы запечатлён отдельно жених или невеста). Взгляд золотисто-янтарных глаз был наполнен слезами обиды, а губы кривились в горькой улыбке («Всё в прошлом, да, Тсу-кун?»).

И Мэри клятвенно пообещала себе не лезть в отношения между ними («Ибо ну их всех в одно место. Сделают ещё крайней в случае чего»), что, впрочем, было вовсе не обязательно. Её вообще мало волновали отношения между совершенно чужими людьми, и абсолютно не трогали трепетные чувства Сасагавы к Дечимо.