Улыбайся, милая Мэри (СИ)

- Но разве убийство себе подобных не перечит законам морали?

Варийский принц коротко хохотнул, прислонился спиной к ограждению балкона и запрокинул голову, однако от этого жеста его чёлка не съехала вбок, как осталась неподвижной и серебряная диадема, поблёскивавшая дорогими камнями в искусственном свете уличного освещения.

- А что есть мораль? – в свою очередь ответил вопросом на вопрос он. – Придуманный каким-то умником свод правил, которые, вроде как, соблюдать не обязательно, но вроде это и неизбежно?

- Интересное мнение, - неподдельно заинтересовавшись необычным образом мышления Бельфегора, улыбнулась девушка, на что он лишь пожал плечами, будто это был всем известный, общепринятый факт.

- Нельзя толкать всем одну и ту же дурь, дорогуша. Верующие тебе в пример, - немного странно выразился молодой человек, однако Мэ Ри его поняла, и, в принципе, была согласна с этим.

Религия, как член. Хочешь дрочить – дрочи сколько душе угодно. Но не смей насильно пихать её в глотку тому, кто этого не хочет. С моралью, которая стара как мир и действительно придумана кем-то, лишь для того, чтобы было легче управлять народом, принцип был примерно тот же самый.

- В Варии есть верующие? – спросила Савада, сделав небольшой глоток и отставив бокал в сторону, флегматично разглядывая блещущую пафосом, манерностью и изысками толпу в зале.

- Мы все верующие, - хранитель шипяще засмеялся и добавил: – Все следуем заповедям.

- Никогда в жизни не поверю, что они библейские. С такой точкой зрения, как у тебя – точно нет, - девушка мелодично рассмеялась в ответ.

- В Варии свои заповеди, которые всех вполне устраивают.

Мэ Ри весело усмехнулась.

- Например: убий, укради…

Бел задорно хмыкнул и продолжил вместо неё:

- Поимей, вкусно покушай… Верно мыслишь, принцесса).

Мэри оставалось только привести остальные мысли в относительный порядок, чтобы не путаться самой и не пугать своей нестабильностью других.

II.

Ночью ей стало дурно.

Мэ Ри едва успела дойти до ванной и склониться над унитазом, прежде чем к горлу подступила горечь, свернувшаяся в тугой ком, и её буквально вывернуло наизнанку. Тошнота не прекратила сотрясать невыносимыми спазмами всё её тело до тех пор, пока желудок девушки окончательно не опустел.

По подбородку текла мутная, вязкая слюна.

Ладонями Мэ Ри упиралась в колени, ощущая, как спина начинала болезненно ныть от того количества времени, что она провела вот так, склонившись в рвотных позывах.

Ноги её совершенно не держали, однако девушка всё равно нашла в себе силы умыться, пальцами цепляясь за края раковины, чтобы не упасть. Даже после холодной воды, которая совсем неласково кольнула покрасневшую от рыданий, кожу лица, она не смогла прийти в себя. Этого показалось совершенно недостаточно.

Опираясь руками на стену, Мэри дошла до душевой кабины, крутанула кран с холодной водой и встала под обжигающе ледяные струи, тут же покрывшие кожу блестящей прозрачной плёнкой.

Правда долго ей простоять не удалось.

После очередной вспышки воспоминаний о ночном кошмаре, девушка медленно опустилась на гладкое дно и зажала уши руками.

Страх смешался с яростью, образовав уникальную, неподражаемую смесь, ощутить которую во второй раз она бы никогда не захотела, и другим не пожелала. Мэ Ри истерично хохотнула, однако спустя две или три секунды её смех смолк.

Потоки воды грубо хлестали её по голове, плечам и коленям, подтянутым к груди, одежда мерзко липла к телу и губы посинели от холода.

Мэри совсем не помнила, сколько часов просидела в душе, прежде чем шум воды затих, а на голову легла мягкая махровая ткань полотенца.

Разбуженный посторонними звуками и взволнованный отсутствием супруги, Тсуна быстро заметил, что дверь в ванную была не заперта, и осторожно заглянул в комнату, застав девушку там в жутком положении: она апатично раскачивалась взад-вперёд и бесцельно смотрела перед собой, беззвучно бормоча что-то невнятное.

Её заметно колотило, а кожа покрылась рябью от мороза, поэтому он бегло схватил с вешалки полотенце, выключил воду и принялся дрожащими от напряжения руками вытирать мокрую голову Мэ Ри, даже сквозь тёплую ткань ощущая невыносимый холод.

- Мэри, ты должна была разбудить меня, если стало плохо или страшно, - почти шёпотом произнёс он.

Во взгляде девушки ясно читались: беспомощность, досада и боль, от которых внутри у молодого Вонголы всё сжалось.

- Как ты с этим справляешься? – надломлено спросила она. – Как ты живёшь, зная, что в любой момент умрёшь?

Савада сразу понял направление этого вопроса и уловил в нём множество второстепенных, в том числе и просьбу самую выделяющуюся из всех… нет, почти крик – отчаянный вопль о помощи, который так и не нашёл выхода.

- Ты научишься мириться с этим, - с тяжёлым сердцем изрёк он.

Мэри задумчиво замолчала, прислонившись виском к холодному кафелю и посмотрев на супруга, сосредоточенно вытиравшего её онемевшие и покрасневшие от холода пальцы на руках.

- Послушай, Дечимо… - бесцветным голосом позвала она, обращая на себя его внимание.