Улыбающийся человек

Все это время я не срывался, договорившись с собой, что в завязке я не навсегда. Что в следующий раз сделаю все по-другому. Разумно. Возьму тайм-аут, закрою жалюзи и отдамся ощущениям. Полностью приду в себя и через полгода повторю. Я лелеял эту фантазию, поскольку только благодаря ей мне удавалось оставаться «чистым».

Весь год я понемногу снимал деньги со счета и накопил приличную сумму. В случае чего никто не сможет установить, на какие средства куплены наркотики. Перед тем как выйти из квартиры, я зашел в ванную, посмотрел в зеркало. Мое отражение искривлялось и плыло, пока я откручивал болты и снимал зеркало со стены. За ним лежал сплющенный черный пакет с наличными и набором отмычек. Наркомания, кражи с взломом, ложь. Вот и все мое наследство. Прошло чуть больше часа, пакет прожигал дыру в кармане.

Было раннее утро, но в городе уже вовсю кипела жизнь. Жара становилась невыносимой. Погода словно вымещала на нас злость. Мой путь лежал на Корлтон-стрит. У автовокзала царила деловая суета. Меня охватило чувство, что в моей жизни неизменно повторяется одна и та же ситуация.

Я всегда сбегал сюда.

Обычно с карманом, полным накопленных или ворованных денег, которых никогда не хватало. Я убегал из детдомов. Куда пойти, вопроса не возникало. Только сюда. Иногда я доезжал до соседнего города, иногда успевал вернуться, пока меня не хватились. Мне вспомнились многочасовые отключки, ночевки на улице в ожидании, когда вокзал откроется. Первые заигрывания с девушками, с выпивкой, с наркотиками. Однажды я убежал сюда со своей первой любовью и пришел в себя только утром. Девчонка смылась с деньгами, оставив на моей ладони прощальное послание, написанное красной шариковой ручкой.

Идя по залу ожидания, я будто видел лица из прошлого. Веселые дисциплинированные пассажиры. Недовольные измотанные путешественники, едущие куда-то с семьей или по работе. Осоловелые после сна бродяги, пытающиеся выглядеть прилично и вымыться в туалете, пока их не выдворили на улицу. Бесконечные людские приливы и отливы большого города. В толпе безошибочно угадывались те, кто бежал от несчастной любви.

Я сел у таксофонов – редкости в наше время. Около них отирался бродяга. Оборванный, краснолицый калека с костылем. Рука и нога у него не действовали, и ему приходилось поворачиваться всем телом. Обильные татуировки на шее походили на воротник. Бродяга подковылял к первому аппарату и сунул пальцы в лоток для сдачи. Потом переместился к следующему. Обойдя по порядку все таксофоны, он вышел на улицу и исчез из виду, потом снова появился в зале. Процедура повторилась еще несколько раз. Время от времени бродяга поглядывал через плечо, дергая головой, так что со стороны это казалось просто тиком. Когда он в очередной раз вышел на улицу, я подошел к первому таксофону и засунул в лоток скрученные купюры.

Вернулся на место и стал ждать.

Спустя полминуты бродяга вновь подобрался к таксофонам, дергаясь при каждом шаге. Он запустил руку в лоток и с поразительным проворством забрал деньги, совершенно не изменившись в лице. Снова пропал на минуту. Потом вернулся, проверил все лотки и, клацая костылем по полу, покинул вокзал. Я подошел к таксофону, снял трубку и бросил в щель монетку. Набрал свой собственный номер, дождался гудка, повесил трубку. В лоток упала сдача. Не со звяканьем, а с мягким шлепком. Я извлек из лотка пакетик и вышел на улицу.

Я водил знакомство с уличными дилерами как для личных нужд, так и для профессиональных, но в этот раз не мог прибегнуть к их услугам. Требовалось нечто потяжелее спидов. И полная анонимность. Честного слова и обещания молчать было недостаточно. Я сел в машину, ощущая тяжесть пакетика в кармане. Я всегда считал, что люди не видят многогранности моей натуры. В один прекрасный день я всех по-хорошему удивлю. Стромер пересмотрит свое отношение ко мне. Паррс и Сатти поймут, что я достоин доверия и, может быть, даже повышения по службе. Я повернул зеркало заднего вида так, чтобы не видеть себя, и влился в поток машин. Иногда мы опровергаем чужие ожидания, иногда сполна оправдываем.

8

Я припарковался за Империал-Пойнт – домом Картрайта. Заглушил мотор. Путь назад был отрезан. Я будто шел к этому дню всю жизнь. Безмятежно тихая улица купалась в солнечном свете. Я нервно барабанил пальцами по приборной доске и поглядывал на дом.

Собирался с духом.

Я не попробовал купленный кокаин, но по левой ноге бежали приятные мурашки просто от соприкосновения с пакетиком через одежду. Я нащупал отмычки в кармане. Вдохнул поглубже, вышел из машины и направился к подъезду. Позвонил в квартиру 1003.

Никто не ответил.

Спустя несколько минут к выходу прошла молодая женщина. Она открыла дверь, я улыбнулся и отступил, пропуская ее. Потом прошел мимо сонного консьержа к лифту. Нажал кнопку десятого этажа, вышел в прохладу коридора и проследовал прямиком к двери с номером 1003. Квартире Картрайта. Постучал, нажал кнопку звонка, подождал.

Никого.