Улыбающийся человек

Я приставил палец к замку, шатнул дверь. Звяканье расхлябанного замка прозвучало музыкой для ушей. Я достал из кармана набор отмычек. В детстве я вскрывал двери обычной проволокой. Забирался на крыши и искал способы проникнуть в дом или втискивался в приоткрытые окна. Теперь мне нужны инструменты.

Я достал из футляра натяжную планку и «гребенку» и приступил к работе.

Такой замок устроен просто. Ряд латунных штифтов стопорят цилиндр. Ключ их поднимает, цилиндр поворачивается, замок открывается. Отмычка имитирует действие ключа. Процесс занял немногим больше минуты.

Изнутри не доносилось ни звука.

Я вошел в квартиру, осторожно обошел комнату за комнатой, убедился, что везде пусто. Подошел к чемодану, который так и стоял в гостиной. Поднял его, прикидывая вес.

Чемодан был полностью упакован.

Я положил его набок, расстегнул молнию. Картрайт улетает в Дубай сегодня вечером. Одежда, халат с монограммой, тапочки… Я аккуратно отстегнул стяжные ремни. Под ними оказались ароматизированные презервативы и лубрикант. Предусмотрительно.

Я выложил одежду из чемодана, прощупал подкладку. Нашел непрошитый участок и засунул пакетик с кокаином поглубже. Картрайт ничего не заметит, даже если решит переупаковать вещи. Я аккуратно сложил одежду обратно, застегнул ремни и молнию, вернул чемодан на место. Потом вышел из комнаты, закрыл дверь и направился к лифту.

Я всегда избегал судьбоносных моментов, но они настигали меня сами. Лифт полз на первый этаж, и впервые после нескольких месяцев гнетущей покорности я казался себе бестелесным, невесомым.

Я вновь шагнул в летнее пекло и подставил лицо солнцу. В моей жизни было много поступков, которые хотелось забыть. Но на этот раз все по-другому. С этим я жить смогу. Кто-то припарковался прямо за моей машиной. Я подошел ближе, водитель завел мотор, резко развернулся и скрылся за углом. Я стоял на дороге, тяжело дыша. Эта же машина была ночью у моего дома. Что все это значит? Телефон завибрировал. Я посмотрел на экран.

Незнакомый номер.

Я ответил. В трубке слышалось тяжелое дыхание.

Мальчик оторвался от своего отражения, тихонько обошел машину и направился к ферме. Свет в доме не горел, слышался только шум ветра в кронах деревьев. Дурманящий ночной холод проникал в легкие, лунный свет будто подталкивал в спину. С каждым шагом страх убывал, а чувство нереальности нарастало.

Он зашагал быстрее. Уже привычное ощущение подъема над землей становилось все отчетливее. Он растворялся в воздухе, переходил в защитный режим выхода из тела. Для этого надо было сконцентрироваться на каком-то предмете, например на двери фермы, и подумать о Бейтмене. Рот начал наполняться слюной. Перед глазами замелькали радужные сполохи, и наконец мальчик поднялся над собственным страхом, увидел себя со стороны. Именно так он уплывал вверх, когда мать порола его ремнем, парил под потолком, когда она удерживала его ладони под струей горячей воды. Поднимался в воздух, когда Бейтмен тушил сигареты об ручки его сестренки. Улетал все выше к небу, пока ее маленькое личико не исчезало из виду.

Сейчас он тоже поднялся над землей.

Так высоко, будто сидел на собственном плече. Сверху ферма виделась отчетливее. Серокаменное здание без возраста, бесформенное, словно кое-как проросшее из земли. У двери мальчик огляделся. Достал из заднего кармана две проволочки и принялся ковыряться в замке. Движения его были автоматическими, как и всегда в таких случаях. Ему доводилось в три утра залезать в окна магазинов. Воровать для Бейтмена лекарства из аптек. Шнырять по домам стариков в поисках ценных вещей и денег.

Этот раз не был похож на предыдущие и не будет похож на следующие. Мальчик провел рукой по двери и отшатнулся. Его накрыло странное ощущение, будто он видит происходящее откуда-то из другой жизни, вспоминает то, что еще не случилось. А вдруг он поднялся на такую высоту, с которой открывается будущее? Внезапно возникло видение. В этом самом доме сидит женщина с перерезанным горлом. На крыльцо выходит тощий мужчина. Изо рта у него капает кровь. А где-то в далеком будущем в кресле у окна застыл некто с улыбкой на лице.

Накатил ужас, над которым не получалось подняться. Мальчик стремительно падал на землю, возвращался в собственное тело, ему катастрофически не хватало воздуха, как всегда бывало, когда ощущение полета заканчивалось. Он прислонился к двери, посмеялся над собственной глупостью. Всего этого не было. Потому что оно еще не случилось.

Пока не случилось.

Темнота в доме казалась живой. Она окутала его со всех сторон, и мальчик слился с ней. Он тихонько дышал ртом и ждал, когда глаза привыкнут к темноте. В такие минуты он не понимал, жив он или мертв. Снова вспомнился вечер, когда мать застала его за молитвой.

– Зря теряешь время, – бросила она тогда, глядя ему в глаза. – Нет ни рая, ни Бога, ничего. Когда умираешь, свет гаснет… насовсем. А так ты просто сам с собой разговариваешь.

Мальчик догнал ее у двери, переспросил про свет.

– Помнишь, что было до твоего рождения? – устало произнесла мать.

Мальчик не шевельнулся.