Улыбка лорда Бистузье

Не пойдет! — остановил его Васька. — Ну, принесешь ты сюда курицу — что с того? Почем я знаю, что она гениальная? На лбу у нее не написано, что она курица особого назначения. У нее и лба-то, наверное, нет. Эдак я тоже могу сюда своего пса привести и утверждать, что он ужасно гениальный — ночью наизусть лает ворам статьи из Уголовного кодекса. Что, тоже поверите?

Чего же ты хочешь? — не выдержал я. — Может, тебе еще и видеозапись подавай с Блондинкой в главной роли?

— Нет чистоты эк-спе-ри-мента! — отчеканил Васька, повторив давно известную нам любимую фразу нашего учителя, биолога-ботаника. Послед нее слово он с натугой снес по слогам — на все слово целиком у Васьки явно не хватало дыхания.

Тогда я придумал, как осадить Ваську:

Сядь утром с биноклем на соседнюю крышу и все отлично увидишь.

Нет у меня бинокля, — отмахнулся Васька.

Свой дам.

А зачем на крышу?

Чтоб курицу не спугнуть. — И добавил: — Для чистоты эксперимента.

Васька не поленился и встретил рассвет на крыше, ни на миг не сводя бинокля с Блондинки, которая и на этот раз, верная долгу, не изменила расписанию. Перед началом уроков Васька вернул бинокль, кривя губы:

— Пад-думаешь, яйцо снесла. У всех куры яйца несут и никто не хвастается. Вот если бы она помидор снесла…

— Но ты же не верил, что…

Васька упорствовал и не спешил признать поражение:

— Да я и сам могу любую курицу так выдрессировать, что она не то, что в постель — в школу яйцо будет приносить, на большую перемену.

— Скажи еще — сразу вареное и посоленное, — усмехнулся я.

Чудеса начались на третий день после прослушивания Рафаэльки на совете отряда. Он сам прибежал к нам и, не дожидаясь звонка на перемену, приоткрыл дверь. Мы знаками показали ему — подожди, мол, сам видишь — урок идет.

На лице Рафаэльки цвело и благоухало ликование. Ни слова не говоря, он разом полез в оба кармана курточки и из каждого достал по яйцу.

— Вот! Сразу два снесла!

Воцарилась тишина. Первой опомнилась Замирка.

— Кто… снесла?.. — испуганно спросила она.

— Блондинка! — обрадованно залопотал Рафаэлька. — Я их сегодня на одеяле нашел.

Он отыскал взглядом Ваську Кулакова и закричал:

— Дядя, а вы не верили!

Это он Ваську Кулакова дядей назвал.

Дядя Вася пробился сквозь кольцо ребят, окруживших Рафаэльку, и взял из его рук яйца.

— Действительно два, — уронил он, переводя взгляд с яйца на яйцо и как бы стараясь убедить себя, что в глазах не двоится. — Может, и правда, гениальная курица?

Если учесть, что совсем недавно Васька и вовсе не верил в наличие у Блондинки каких-либо способностей, то сейчас перемена в нем была особенно заметна.

— Может, это у нее случайно получилось? — предположил Васька.

— Это как? — покосилась на него Замирка.

— Очень просто. Снесла одно, а потом забыла, что дело сделано, и снова пришла отработать смену. Куриная память коротка.

Я не выдержал и возразил:

— Это все равно, что ты после уроков второй раз в школу придешь. Фантастика! И не клевещи на Блондинку, будто у нее склероз. Она еще молодая.

Все ясно. Васька оставался самим собой. Ему и сейчас хотелось любой ценой бросить тень на скромную работягу Блондинку и хоть чуточку принизить планку ее достижений. Но факт требовал объяснения. Й мы решили потревожить нашего биолога-ботаника Александра Григорьевича.

Мы нашли его в школьной теплице. Выслушав наш радостно-сбивчивый рассказ о Блондинке и глянув на доставленные Рафаэлькой вещественные доказательства, Александр Григорьевич вздохнул и вымолвил:

— Не верю.

Рафаэлька разрыдался. Бедный мальчуган. Уже второй человек отказывался верить в талант Блондинки.

Тут Рафаэлька потянул Ваську Кулакова за рукав:

— Дядь Вась, вы сами расскажите…

— Что рассказать?

— Как с биноклем сидели. На крыше.

— Ну, сидели. Что с того…

— Видели ведь, как все было?

— Ну, видел. Ходила по тебе, спящему, эта курица, видел.

Рафаэлька просиял и воскликнул, обратив взгляд к Александру Григорьевичу:

— Вот видите! А если все равно не верите — тоже можете на крыше с биноклем посидеть.

Мы рассмеялись.

Но учителю было не до смеха.

— Да пойми же ты, несмышленыш! — с жаром доказывал он. — Курица не приносит за день два яйца. На собаке не растут помидоры. Яблоня не ходит на базар. Ясно тебе? И вечного двигателя не бывает. Это же элементарно.

Рафаэлька обиженно надул губы. Потом круто повернулся и припустил со школьного двора.

Зато наутро на первой же перемене он появился вновь. На этот раз в глазах его полыхало не ликование, а испуг.

Случилось что-нибудь? — полюбопытствовал я.

Случилось… — тяжело уронил Рафаэлька, и я, подозревая худшее, осторожно спросил:

Блондинка пропала?

Рафаэлька покачал головой и достал из кармана яйца:

— Опять два…

Вот это было уже слишком! Два дня подряд по два? Ничего себе результативность!

На этот раз на Александра Григорьевича мы обрушились уже в учительской.

— Не верю! — уныло повторил он. — Вот вы физика спросите — бывает ли в принципе вечный двигатель? А это одно и то же.