Улыбка Мадонны

Эйдема любил авиацию. В конце восьмидесятых годов десятиместный «Гольфстрим», на котором он летел в Бенин, попал в катастрофу. В живых остался один человек – президент Нтого Жюль Эйдема. Счастливчик был уверен, что жизнь ему сохранило авиационное провидение. К самолетам он стал относиться с мистическим уважением. Поэтому, когда во время встречи глав африканских государств в Анголе он увидел на воздушном параде Ан-72, сразу же загорелся идеей иметь такую машину. Эйдема обычно летал на Боинге 737. Но русский военно-транспортный самолет стал для него любимой игрушкой, для которой он сам придумал раскраску и название – Нектарница. А из чиновников президентского аппарата именно Джамба был назначен ответственным за все, связанное с этим воздушным судном.

С отцом Джамбы Эйдема служил во французском легионе. В одной из военных кампаний на Ближнем Востоке отец Джамбы погиб. Поскольку мать умерла вскоре после отца, ребенок остался сиротой. Мальчика не стали отдавать родне в деревню, а передали в католический приют. Там он учился и воспитывался до тех пор, пока друг отца не стал президентом.

Джамбой (слоненок – англ.) его стали называть еще в приюте за рост, вес и силу, которыми он отличался от других детей. Когда сын боевого товарища подрос, то Жюль взял его к себе.

Хороший жеребенок якутской породы может стоить около тысячи долларов. Отец всю жизнь трудился коневодом. Выращивал и заботился о чужих лошадях. У себя же в личном хозяйстве имел только двух восьмилетних коней. Каждый раз, приезжая в родное село, Афоня весь отпуск проводил с отцом на аласах. Лошадки снились ему и во время учебы в Балашовском летном училище, и в годы службы на Камчатке, и здесь, в Западной Африке. Честно говоря, он хотел заработать деньги на табун лошадей. В Африке мечта могла осуществиться. В месяц он зарабатывал сумму, достаточную для покупки десяти жеребцов. Афанасий постоянно скучал по отцовскому дому и по Якутии. Ближе к сорока он стал понимать, что жизнь в родном селе важнее для него, чем авиация, Африка и вообще все, что окружает его сейчас. Ясная цель – иметь свой табун хороших лошадей – делала Афоню спокойным и терпеливым.

Как-то поздним вечером, лежа в постели, он увидел репортаж из русского госпиталя Красного Креста в Аддис-Абебе. Улыбчивый репортер брал интервью у красивой белокожей девушки с раскосыми глазами. Это была выпускница Первого Московского медицинского института Саргылана Иванова. Она работала в госпитале врачом ортопедом-остеопатом. Журналист интересовался, как чувствует себя жительница самого холодного места на земле в Африке. Афанасию сразу понравилось, как отвечала Саргылана.

– Вы знаете, – сказала она, – меня здесь часто спрашивают про якутские морозы. Да, морозы на моей родине сильные. Здесь климат очень отличается. Но для меня это не главное. Важнее то, что очень много работы. В госпиталь поступает немало детей, подорвавшихся на противопехотных минах, которые зарыты после войны повсюду. И еще меня интересует деятельность народных целителей. Очень бы хотелось посмотреть, как они лечат.

Интервью продолжалось еще минут пятнадцать, но Афоня уже ничего не слышал. Он смотрел на свою землячку, и на сердце у него было тепло. Как же он соскучился по своим! В эту ночь он увидел сон, который потом стал регулярно повторяться. По зеленому аласу медленно идет девушка. Она одета в длинное синее платье, на голове у нее бастына (праздничный головной убор – якутск.) Девушка идет в его сторону, и Афоня видит, что это Саргылана. Она протягивает ему руку, он тоже, но никак не может дотянуться…

Волею судеб этот репортаж в своем дворце смотрел Эйдема. Его очень заинтересовала внешность якутской девушки. Молодых женщин он любил и очень ценил их красоту и свежесть. Якутянка была как раз такая.

Хотя Джамба и был сиротой, у него имелись многочисленные дальние родственники. Некоторые из них приезжали к нему в приют и привозили вкусные гостинцы, дикий мед, самодельные игрушки. С появлением в Нтого мобильной связи Джамба часто говорил со своими дядьками, тетками, племянниками и двоюродными братьями по телефону.

Этот звонок от Мугабы его сильно встревожил. Дядюшка сказал, что в двадцати километрах от селения за рекой разбили лагерь антиправительственные повстанцы. Пришедший с той стороны крестьянин рассказал, что они вот-вот собираются выдвигаться в их селение. Хотят наказать родственников президентского прихвостня. Такие экспедиции по захвату заложников в Нтого были в порядке вещей. Сильных мужчин и женщин забирали для выкупа, а стариков и детей резали как скот.

Было пять утра, когда за дверью раздались тяжелые шаги. Афоня проснулся и сразу понял – что-то произошло.

Пока Джамба говорил ,он уже знал – нужно лететь.

– Звони в аэропорт. Пусть вызывают техников, Симона и автозаправщик.

Он вынул из планшета карту и показал Джамбе. Тот молча ткнул пальцем в маленькую точку у побережья.

– Я смотрю, неподалеку от деревни дорога? Грунтовая?

– И старая, – вздохнул Джамба.