Улыбка смерти на устах

Потом помыл свой бокал. Вытер всюду отпечаточки. Приложил ручки Оленьки покойной к шприцу, бросил его на пол. Получалось естественно: недостаточно опытная наркоманка не рассчитала дозу.

Я не знал, насколько въедливо и скрупулезно будет идти следствие. Например, станут ли докапываться, откуда самоубийца раздобыла героин? Будут ли исследовать, какой он чистоты, из какой партии и каким образом оказался в квартире погибшей?

При общей безалаберности, охватившей страну, а особливо государственные службы – которые, если их не простимулировать, зачастую и пальцем о палец не ударяют, – мне почему-то казалось, что полисмены столь глубоко копать не станут.

Но все равно оставшийся наркотик в пакетике я захватил с собой. В мусоропровод на этаже выбросил только собственноручно подаренный букет и использованный презерватив. Особо таиться я не стал, потому что не сомневался: меня все равно вычислят. Даже в мусоре следакам копаться не придется. Ведь таперича всюду камеры, и они, разумеется, записали и меня вместе с ней: и в кабаке на «Коломенской», и как мы в моей машине подруливаем к ее дому и входим в обнимку в подъезд. Поэтому надо быть готовым, что меня установят. Но я сумею сыграть удивление: «Как?! Умерла?! Такая молодая?! А что случилось?»

А дальше – объяснение простое и короткое: «Да – в тот вечер я был с ней в квартире. И да, мы сожительствовали, но ночевать я не остался, мы немного повздорили, и я уехал, что там дальше было, я ни сном ни духом».

«На какую тему повздорили?»

«Она хотела, чтоб я на ней женился, я отвечал, что это невозможно».

«Вы совместно употребляли наркотики?»

«Да вы что, товарищ следователь, я вообще не по этой части, давайте пройдем экспертизу, я абсолютно чист. Хотите – смывы с рук, хотите – налью вам баночку, пожелаете – кровь из вены. Все, что скажут эксперты».

«Была ли Мачникова наркоманкой? Рассказывала о намерении употребить наркотик в тот вечер?»

«Наркоманкой? Никогда не замечал. Вены у нее были всегда чистые, если вы об этом. И на руках, и на ногах, и везде. Да-да, я, конечно, видел ее голой, мы знакомы с ней пару месяцев и несколько раз вступали в половую связь. Сколько точно? Ну, не знаю, раз пять-шесть, наверное. А это имеет значение?

Откуда она героин добыла, я не в курсе. Я ей его точно не приносил, и вообще ото всех этих наркоманских дел далек, хоть кого в моем окружении спросите».

Да, разумеется, я продумал заранее свою линию защиты, и она казалась мне безупречной.

И ни малейших угрызений совести я не испытывал, вот ни капельки. Она ведь сама напросилась – это раз. Да и умерла счастливой – это два.

И теперь мне во время короткого отдохновения от игры – вот как сейчас, когда рекламная пауза, и подбежала гримерша, и кисточкой проходится по моему лицу и голому черепу, – только приятно вспомнить, как оно вчера все было. И предвкушать, как беспомощно полиция станет вокруг меня кружить с дебильноватыми своими вопросами.

А приятно находиться в свете софитов, при нацеленных на тебя многочисленных камерах! И когда шоу – твое и все вокруг крутятся вокруг тебя. И вот эта гримерша, что хлопочет со своей кисточкой, тоже хороша. Тот самый сорт простушки-секси из народа, как вчерашняя медсестра. Ну, эта, может, чуть продвинутей будет от постоянного вращения рядом со звездами. Надо попытаться ее приласкать, прямо тут, после игры. Есть же у них здесь укромный уголок, пятачок для гребли. Надо будет у Малькова после игры по-свойски спросить, где он тут своих пялит.

Хе-хе-хе, вопрос на миллион: «Где Кирилл Мальков предпочитает сексуально разряжаться?» Наверняка ответ «а» – в своей личной гримерной.

Впрочем, в гримерке, предназначенной для игроков – если с одной из хозяек договоришься, – тоже можно пристроиться. Там два кресла, но вторую, коллегу этой простушки, она легко попросит не заходить полчасика.

И я незаметно – насколько это возможно под объективами многочисленных камер и взглядами массовки с трибун – погладил гримершу по бедру. Она отстранилась, но поощрительно улыбнулась. Вообще-то женщины страшно падки на победителей – и, значит, почему нет?

Римма

Довольно быстро играющие добрались до несгораемой суммы, которую игрок определил в сто тысяч рублей и соответственно до десятого вопроса. До этого Бурагин использовал две подсказки, позвонив другу и использовав помощь зала.

Однако теперь начиналась по-настоящему большая игра, потому что, насколько помнила Римма, после десятого обычно шли вопросы, которые не специалист в конкретной области вряд ли мог знать и с ходу ответить. Поэтому девушка не сомневалась: одна, другая задачка – и рекламщик засыплется. Запись быстро закончится, и что тогда ей делать? По всему выходило: быстренько выбраться из зала и, пока не вышел на улицу из корпуса Бурагин – а он будет стирать грим и наверняка общаться с ведущим, режиссером или продюсером – бежать снимать с его тачки «маячок». Оставалось надеяться, что сотрудники шоу не станут после игры у подъезда маячить, как тусовались до нее.