Улыбка зари

Проводив няню, она, как обычно, вошла в комнату Перлы, чтобы поправить ей одеяло. Для нее было радостью проявить заботу к малышке, ощутить исходящий от нее во время сна запах, почувствовать ее чуть влажное дыхание, видеть такую доверчивую беззащитность, погладить ее волосы, расправить их на подушке – жест совершенно бесполезный, но такой важный, поскольку он продиктован любовью матери к дочери.

– Я так ярко проживу оставшуюся часть жизни, что смерть забудет обо мне, – прошептала она на ухо уснувшей Перле.

Кажется, ангелы всегда лучше слышат обещания, данные спящим детям, потому что они похожи на них.

Тиканье

Виктор неожиданно рассердился, когда Камилла сказала ему, что ей, вероятно, осталось жить всего лишь несколько месяцев. Казалось, его любовь к ней предстала пред ним со всей очевидностью. Они поженились, у них родился ребенок. Их расставание не разорвало эту священную связь, и смерть не должна в нее вмешаться. Как ни странно, он думал даже не о Перле, но о том, что Земля не может вращаться без Камиллы. Обхватив голову руками, он повторял: «Это невозможно».

Они встретились во второй половине дня на набережной у моста Пон-Нёф в бистро со странным названием «Дом-Дом», по виду напоминавшем забегаловку. Зимой оно походило на корабль на краю света – изящный, простой и красивый. В теплые дни посетители под звуки модной музыки и крики чаек заполняли летнюю веранду, выходившую на Сену. И тогда в «Доме-Доме» воцарялась атмосфера Сен-Тропе.

Камилла заказала два бокала шампанского, чтобы прервать приступ отчаяния у бывшего мужа. Когда она ослабеет, просто скажет Перле, что у нее рецидив. Не стоит сообщать девочке об этом ужасном сроке. Лучше думать о том, как жить дальше. Затем она исследовала сердце Виктора, чтобы узнать, хорошо ли его молодая возлюбленная относится к их дочери, сможет ли она стать для нее второй матерью. Но Виктор так плакал, что Камилла позабыла о своем отчаянии.

– Осторожней, – сказала она, – слезы капают в бокал, ты будешь пить соленое шампанское.

Он отодвинул бокал, не вытирая слез.

Стоял погожий летний день. Деревья светились голубовато-зеленоватым светом. Камилла вдыхала солнце, чтобы по ее венам тоже заструилась живительная сила. Виктор встал и решил пройтись, чтобы немного развеяться. Камилла сжимала в руках маленький кусочек дерева, на котором был вырезан трискель – бретонский символ. Лорина в течение многих лет носила его на шее. Накануне, узнав о рецидиве, она подарила талисман подруге. Лорина верила в целительную силу этого талисмана.

– Что значит исцелиться? – спросила Камилла Лорину.

– Перестать страдать.

– Все люди страдают, значит, подлинное исцеление является внутренним.

– Буддисты считают страдание болезнью. Чтобы его избежать, нужно всегда быть готовым умереть, прямо здесь и сейчас. Тогда снова обретаешь радость, поскольку перестаешь бояться.

– Возможно, поэтому одно из любимых выражений далай-ламы звучит так: «Я готовлюсь к худшему и надеюсь на лучшее», – подытожила Камилла.

Чтобы подготовиться к худшему, думая о лучшем, подруги решили провести половину лета с Перлой в доме Лорины на острове Бель-Иль-ан-Мер. Но затем Лорине пришла в голову странная мысль, что эта поездка не слишком хорошо скажется на здоровье подруги.

– Еще одна причина, чтобы туда поехать! – воскликнула Камилла. – Я хочу умереть от жизни.

Она увидела, как Виктор возвращается с опущенной головой. Камилла внезапно почувствовала, что у нее не хватит сил вынести его боль. Она поспешно рассчиталась и ушла из ресторана, повторяя себе, что жизнь слишком коротка, чтобы быть маленькой.

Но зачем тогда она отвергла Габриэля?

Их трехдневное молчание казалось ей таким долгим, что она удивилась, для чего подвергла себя такому мучению. Но когда пальцы уже собирались набрать его номер, разум ее удерживал. Она твердила себе: «Не порть ему жизнь. Не становись вдобавок ко всему ответственной за его одиночество. Защити его, если ты его любишь». Однако другой голос тихонько нашептывал, что несколько месяцев любви стоят целой жизни. А еще третий голос откуда-то изнутри вопил: «Почему он послушал меня?! Почему не звонит?»

Чтобы отвлечься от этих мыслей, Камилла, вернувшись домой, приготовила себе яйцо всмятку и тост. Было четыре часа дня – совсем не время для яйца всмятку. Но иногда она совершала бунтарские поступки.