Улыбка зари

Собор в этот утренний час был почти пуст. Габриэль повел Камиллу по проходам. Он рассказывал ей о часовнях и о библейских историях, словно они шли по стране сказок и легенд. Камилла увлеченно слушала его и в то же время искала какой-нибудь знак, деталь, красноречивую мелочь, которая приподнимет завесу тайны, объяснит, почему Мельхиор так настойчиво хотел, чтобы она прибегла к помощи этого святого места. Однако ничто не нарушало рационального мироустройства. Толпа туристов наводнила собор, а тайна осталась лежать под спудом.

Был полдень. Они стояли напротив южного витражного окна и любовались Иисусом Христом на престоле, изображенном в центре разноцветной мозаики окна-розы. Над ранами на его руках сияли звезды. Страдание, превращенное в свет. Габриэль объяснил Камилле, что на южном окне-розе символически изображен торжествующий Христос, восседающий на небесах в окружении всех тех, кто был его свидетелями на земле. Она подумала о том, что ей бы тоже хотелось быть свидетелем тайны на земле.

Полуденное солнце заставило светиться витражи, загоревшиеся ярким светом. Солнечные лучи, проходя сквозь них, проникали в собор, освещая Камиллу, Габриэля и всех посетителей так, словно указывали на них. Очарованная Камилла была охвачена теплом, которое ласково скользило по ее телу. В этот момент она ощутила такой глубокий покой, будто наконец освободилась от какой-то застарелой раны. Она в потрясении обхватила себя руками – способ принять и полюбить себя со своими недостатками, бедами, величием и красотой. Это было не ее тело, но все слои ее существа, которые она объединяет в себе. Они слились в одно целое.

Габриэль взволнованно смотрел на нее.

– Камилла, ты сияешь.

Она была не в состоянии ответить, захваченная тишиной, завладевшей ее кожей, сердцем, ногами, глазами, губами. Она просто улыбнулась.

– Ты похожа на солнце, – продолжал Габриэль.

– Ну, не преувеличивай, – ответила она со смехом.

Сейчас она рассмеялась бы над любой фразой Габриэля, радуясь тому, что может выплеснуть эту внезапную и совершенно загадочную радость. Ей хотелось целовать туристов, гладить каменные скульптуры, преклонять колена перед каждой часовней, зажечь все свечи, смеяться без причины, любить в горе и в радости, любить просто так.

Чувствуя волнение своей возлюбленной, Габриэль взял ее за руку, чтобы вывести на набережную. Затем он поведал ей, что созерцание розеток Нотр-Дам де Пари, как и любого другого священного творения, может стать мистическим опытом. Их нужно не столько разгадать, сколько увидеть глазами сердца и души. И тогда происходит нечто недоступное нашему пониманию. Мы переживаем момент чистой радости – жемчужину жизни. В течение одной секунды мы воспринимаем мир с абсолютной любовью, без мудрствований. Именно это с ней только что произошло. Он утверждал, что каждый человек может пережить подобное мгновение, которое перевернет его жизнь, открывая окно в невидимый мир.

Габриэль посмотрел в глаза Камилле и с жаром повторил:

– Все здесь, перед нами. Тайны мироздания не скрыты от нас. Нужно лишь научиться смотреть в глубь вещей. Видеть сердцем.

– Значит, то, что я только что пережила в Нотр-Дам де Пари, я могла бы пережить где угодно, – пробормотала она. – Но я считаю, что в другом месте этого бы со мной не произошло. Мельхиор утверждает, что тайна света – в его тени. Тайна человека – в его душе. Тайна цветов – в их цветении в невидимом мире. Тайна признания в любви – в молчании.

Они замолчали. Но проплывшая мимо баржа создала на Сене волны, нарушив тем самым покой, в который внезапно погрузился весь город.

* * *

Габриэль поклялся Камилле, что в день, когда он сможет беспрепятственно любить ее, он будет целовать ее на каждом углу. И сдержал свое обещание.

Они пили кофе и разговаривали с официантами, держась за руки, словно боялись потеряться. Они до слез смотрели в глаза друг другу, поскольку не осмеливались даже моргнуть, опасаясь, что благодать улетучится. Они бегали туда-сюда по саду на площади Вогезов, дразня лежавших на траве зевак. Габриэль кричал им слова Омара Хайяма:

– «Вставай, впереди у нас целая вечность, чтобы выспаться».

Не подчиняясь собственному приказу, он падал на траву и тянул за собой Камиллу. Они раскидывали руки на газоне, чтобы ощущать траву под ладонями, и подставляли лица солнцу. Лишь непослушная прядь волос отбрасывала тень на лоб Габриэля.

В этот момент Камилла почувствовала нестерпимую боль в животе. Казалось, железная рука сжимала ее внутренности. Она страдальчески свернулась калачиком, стараясь двигаться как можно тише, чтобы Габриэль не открыл глаза. По ее щекам потекли слезы ярости. Вот и все, чудовище проснулось. Оно дождалось, когда она стала совершенно счастлива, и пришло похитить ее. У нее снова возникло ужасное чувство, что демоны хотят отомстить ей за моменты счастья.