Ум тронулся, господа! Аномалии мозга глазами нейробиолога

Есть те, кто утверждает, что временная деперсонализация является эволюционной адаптацией к крайней опасности. В середине 70-х Рассел Нойес-мл. и Рой Клетти из Медицинского колледжа университета Айовы опросили шестьдесят одного человека, откликнувшегося на объявление в студенческой газете. В объявлении просили откликнуться тех, кто имеет «опыт переживания моментов угрозы для жизни». Вот типичный ответ от двадцатичетырехлетнего молодого человека, который вспомнил случай, когда его «фольксваген» занесло на «скользком после дождя повороте» и вынесло на встречную полосу. «Машина крутилась, а у меня было чувство какой-то расслабленности, я как будто обкурился, – рассказывал он, – я вообще не думал об опасности, ее как будто не существовало. Я как будто плыл по течению. Это было похоже на выход из реальности. Я как будто вышел за границы этого мира, где у тебя есть ощущение тела, сидящего в машине, воздуха, который ты вдыхаешь, в какое-то другое измерение».

Основываясь на этом опросе, Нойес и Клетти сделали следующий вывод: «Интерпретация деперсонализации как защитной реакции на угрозу жизни или ассоциирующуюся с ней тревогу кажется неизбежной… Следовательно, перед лицом угрозы жизни личность становится наблюдателем того, что происходит, и эффективно устраняется от опасности. Отделение, по-видимому, является главным адаптивным механизмом, который в деперсонализованном состоянии приносит огромное облегчение».

Если деперсонализация и впрямь является эволюционной адаптацией, есть смысл предположить, что у всех нас есть встроенная способность входить в такое состояние, при котором мы сами себе становимся чужды. Если предположить, что такой нейробиологический механизм существует, верно и то, что некоторые из нас впадают в это состояние легче, чем другие. Назовем это предрасположенностью (природа). Тогда окружение (воспитание) играет свою роль в функционировании этого механизма. Например, насилие, пережитое в детстве, и возникшая вследствие травма могут привести к деперсонализации, как, возможно, случилось и с Николасом. Употребление наркотиков тоже может иметь такой результат.

* * *

Сара стройная хрупкая женщина – подвижная, энергичная, чуть за тридцать. Она сейчас запускает свой онлайн-бизнес в Нью-Йорке. Мы встретились у нее в офисе и отправились в ближайшее кафе, чтобы обсудить опыт, который она пытается понять. «Что, черт возьми, вообще происходит?» – задает она риторический вопрос.

За три недели до нашей встречи она навестила друга в Ист-Виллидж. Был субботний вечер. Ее друг покуривал травку, чтобы расслабиться. Она присоединилась к нему, хотя по пальцам могла пересчитать случаи, когда такое с ней бывало. Утром в воскресенье друг предложил ей попробовать аддерол. Обычно аддерол выписывают при лечении синдрома дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ), наркотиком он стал среди тех, кто ведет напряженную интеллектуальную работу и использует аддерол, чтобы сконцентрироваться и улучшить производительность. Друг Сары, без пяти минут выпускник, принимал аддерол, чтобы заниматься больше и дольше. Сара никогда раньше не пробовала. Они разделили одну таблетку. Но на этом они не остановились. Тем же вечером они выкурили по косяку, покурили кальян, выпили.

Утром в понедельник Сара проснулась с туманом в голове. «Такое бывает после веселых выходных, так что я не придала этому значения», – сказала она мне.

В шесть часов утра во вторник она отправилась на йогу. Она все еще ощущала затуманенность, отделенность от реальности. «Все было как во сне, – говорила она, – я сомневалась в том, жива ли я еще». Тем не менее она добросовестно работала, совершала деловые звонки и встречалась с деловыми партнерами.

К утру среды лучше не стало. Только хуже. Она начала плакать. «Вот дерьмо! Я что, умерла? Я что, смотрю на свою жизнь со стороны?» – так она думала тогда. «Я все говорила себе: “Надо из этого выбраться. Я вляпалась во что-то, чего не понимаю”. Я паниковала. Больше всего меня беспокоило то, что я ни во что не верила».

Она сомневалась в самой себе и в реальности того, что ее окружало. Ее не оставляло ощущение, что все это ей снится. Она села на поезд, идущий в центр города, чтобы поехать на встречу, и поняла, что ей страшно. Она смотрела на попутчиков и спрашивала себя: «Они здесь? А я здесь?»

В среду вечером – это была ночь новолуния – Сара отправилась в синагогу помолиться, это было для нее привычно. По дороге она остановилась у киоска и заказала тако, полностью уверенная, что тако не появятся. Стоя на тротуаре в Нью-Йорке, она сказала сама себе: «Их не будет; зря я заказала эти тако. Я проснусь, и выяснится, что это все сон». Заказ ей, конечно, скоро вручили. «Я буквально сказал вслух: “О Боже! Я жива! Ффуух!”»