Читаем Ум в движении. Как действие формирует мысль полностью

Математические обозначения были и остаются чрезвычайно важными во всех аспектах повседневной жизни. Как вы помните из главы 7, люди, подобно многим другим животным, владеют системой приблизительных количеств, позволяющей интуитивные оценки и сравнения в случаях, когда оба комплекса объектов можно видеть. Однако эта система является не только примерной, но и логарифмической, т. е. в ней одна и та же разница между малыми числами более весома, чем между большими. Это относится к суждениям не только о количестве, но и о яркости, громкости и многом другом. Исправить подобные ошибки можно с помощью системы точных чисел, позволяющей измерять и вычислять. До сих пор существуют культуры, не знающие числа, да и современной культуре потребовались столетия, чтобы создать изощренную систему, сегодня доступную даже школьникам. Удивительно, что эволюция не уничтожила широко распространенных систематических ошибок оценочной системы человеческого ума. Без сомнения, система приблизительных количеств была полезна нам как-то иначе. К добру или к худу – истина всегда такова – это не единственные систематические ошибки ума человека. Некоторые, но никоим образом не все, можно исправить или уменьшить при помощи измерений и вычислений.

Система обозначений: логика и физика

Как много всего мне не пришлось даже упомянуть! Потрясающие достижения систем обозначений в сферах математики, логики, физики, химии, статистики и многих других. Геометрию, смешанную систему: отчасти буквально пространственную, отчасти абстрактно пространственную, отчасти символическую. Интересно, что для Евклида доказательства имели вид схем, текст лишь озаглавливал их. К сожалению, оригинальные схемы были утрачены.

Одним из инструментов логики являются диаграммы Эйлера – круги, представляющие множества вещей, где пересекающиеся круги обозначают пересекающиеся множества, отдельные – отдельные, непересекающиеся множества, а включенные друг в друга – включения. Даже слова совпадают. Подумайте, сколько выводов можно сделать из простой диаграммы Эйлера на рис. 8.7. Каждый круг представляет множество каких-то сущностей, например художников и поэтов. Частичное наложение, которое называется пересечением двух множеств, указывает на тех, кто является одновременно и художником, и поэтом. Вне кругов находятся все, кто не относится ни к тем ни к другим.

Из этой диаграммы напрашивается несколько выводов: некоторые художники – поэты, некоторые поэты – художники, некоторые художники не поэты, не все поэты художники и т. д. Такие отношения из диаграммы очевидны. Она делает наглядными безжизненные формулировки, и их несравненно легче воспринимать, чем словесные утверждения. Есть множество надежных свидетельств, что люди могут строить пространственные мысленные модели на основании ясных (правильно составленных!) текстов, но это требует времени и усилий. Диаграммы Эйлера экономят силы.



Ученые решили не ограничиваться априорными заявлениями о превосходстве диаграмм Эйлера над утверждениями, однако эмпирические данные оказались смешанными. Вероятно, репрезентации конфликтуют с процессами рассуждений, которые развертываются последовательно, по частям. Визуализация показывает все отношения одновременно; для больших множеств отношений трудно выделить части, отдельные предположения, которые использовались бы как аргументы. Список утверждений справляется с данной задачей, он разделяет полное множество отношений на дискретные части. Представляется, что это очередной пример, когда Принцип использования перевешивает Принцип соответствия.

Это удобство логического мышления с помощью грамотно составленных диаграмм и схем вызвало бурный рост новых областей знания, пытающихся сделать подобные изображения основой математики, логики, физики и компьютерных наук без утраты их строгости, – чтобы задействовать нашу потрясающую способность видеть пространственные отношения и мыслить о них. Логика здесь та же: схемы используют возможности пространственно-двигательного мышления для абстрактного. Марк Векслер[58], ныне исследователь когнитивных процессов, изучающий восприятие и ментальную образность, когда-то был физиком и работал с диаграммой Фейнмана, представленной на рис. 8.8. Каждый серый пузырь представляет отдельную вселенную. Чтобы вселенные были скоординированы, нужно устранить перекручивание нижнего пузыря. Векслер представил, как берет каждый из нижних эллипсов большим и указательным пальцами и крутит их в противоположных направлениях, словно играя в «веревочку». Сделав это, он понял, что раскручивание нижнего пузыря скручивает верхний. Единственный способ избежать скрутки – перерезать одно из прикреплений. Этот вывод имеет следствия для пространственно-временного континуума и квантовой гравитации, но они вне моего понимания и, к счастью, вне темы книги. Интуитивная догадка исследователя оказалась верной, что он впоследствии и подтвердил с помощью точного построчного доказательства.



Перейти на страницу:

Все книги серии Книжные проекты Дмитрия Зимина

Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?
Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?

В течение большей части прошедшего столетия наука была чрезмерно осторожна и скептична в отношении интеллекта животных. Исследователи поведения животных либо не задумывались об их интеллекте, либо отвергали само это понятие. Большинство обходило эту тему стороной. Но времена меняются. Не проходит и недели, как появляются новые сообщения о сложности познавательных процессов у животных, часто сопровождающиеся видеоматериалами в Интернете в качестве подтверждения.Какие способы коммуникации практикуют животные и есть ли у них подобие речи? Могут ли животные узнавать себя в зеркале? Свойственны ли животным дружба и душевная привязанность? Ведут ли они войны и мирные переговоры? В книге читатели узнают ответы на эти вопросы, а также, например, что крысы могут сожалеть о принятых ими решениях, воро́ны изготавливают инструменты, осьминоги узнают человеческие лица, а специальные нейроны позволяют обезьянам учиться на ошибках друг друга. Ученые открыто говорят о культуре животных, их способности к сопереживанию и дружбе. Запретных тем больше не существует, в том числе и в области разума, который раньше считался исключительной принадлежностью человека.Автор рассказывает об истории этологии, о жестоких спорах с бихевиористами, а главное — об огромной экспериментальной работе и наблюдениях за естественным поведением животных. Анализируя пути становления мыслительных процессов в ходе эволюционной истории различных видов, Франс де Вааль убедительно показывает, что человек в этом ряду — лишь одно из многих мыслящих существ.* * *Эта книга издана в рамках программы «Книжные проекты Дмитрия Зимина» и продолжает серию «Библиотека фонда «Династия». Дмитрий Борисович Зимин — основатель компании «Вымпелком» (Beeline), фонда некоммерческих программ «Династия» и фонда «Московское время».Программа «Книжные проекты Дмитрия Зимина» объединяет три проекта, хорошо знакомые читательской аудитории: издание научно-популярных переводных книг «Библиотека фонда «Династия», издательское направление фонда «Московское время» и премию в области русскоязычной научно-популярной литературы «Просветитель».

Франс де Вааль

Биология, биофизика, биохимия / Педагогика / Образование и наука
Скептик. Рациональный взгляд на мир
Скептик. Рациональный взгляд на мир

Идея писать о науке для широкой публики возникла у Шермера после прочтения статей эволюционного биолога и палеонтолога Стивена Гулда, который считал, что «захватывающая действительность природы не должна исключаться из сферы литературных усилий».В книге 75 увлекательных и остроумных статей, из которых читатель узнает о проницательности Дарвина, о том, чем голые факты отличаются от научных, о том, почему высадка американцев на Луну все-таки состоялась, отчего умные люди верят в глупости и даже образование их не спасает, и почему вода из-под крана ничуть не хуже той, что в бутылках.Наука, скептицизм, инопланетяне и НЛО, альтернативная медицина, человеческая природа и эволюция – это далеко не весь перечень тем, о которых написал главный американский скептик. Майкл Шермер призывает читателя сохранять рациональный взгляд на мир, учит анализировать факты и скептически относиться ко всему, что кажется очевидным.

Майкл Брант Шермер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов

Эта книга — воспоминания о более чем двадцати годах знакомства известного приматолога Роберта Сапольски с Восточной Африкой. Будучи совсем еще молодым ученым, автор впервые приехал в заповедник в Кении с намерением проверить на диких павианах свои догадки о природе стресса у людей, что не удивительно, учитывая, насколько похожи приматы на людей в своих биологических и психологических реакциях. Собственно, и себя самого Сапольски не отделяет от своих подопечных — подопытных животных, что очевидно уже из названия книги. И это придает повествованию особое обаяние и мощь. Вместе с автором, давшим своим любимцам библейские имена, мы узнаем об их жизни, страданиях, любви, соперничестве, борьбе за власть, болезнях и смерти. Не менее яркие персонажи книги — местные жители: фермеры, егеря, мелкие начальники и простые работяги. За два десятилетия в Африке Сапольски переживает и собственные опасные приключения, и трагедии друзей, и смены политических режимов — и пишет об этом так, что чувствуешь себя почти участником событий.

Роберт Сапольски

Биографии и Мемуары / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука

Похожие книги

Ужасные психологические эксперименты: реальные факты из истории
Ужасные психологические эксперименты: реальные факты из истории

Эксперименты позволили человеку обосноваться и понять свое место в этом мире. Мы достигли всего опытным путем, путем проб и ошибок, дорогой разочарований и невероятных успехов. Эксперимент затрагивает взрослых и детей, людей и животных. Он следует за нами везде, во всех областях нашего существования, на всех этапах истории. Изготовление орудий труда, приручение диких животных, поиск съедобных растений или путешествия к неизведанным землям — не эксперимент ли для древнего человека? Но если окружающий мир изведан, что остается изучать? Верно, нашу психику. В этой книге описываются психологические эксперименты, которые отечественными авторами еще не доносились до широкой публики. Вы наверняка слышали про знаменитый Стэнфордский тюремный эксперимент, когда обычным людям предложили «поиграть» в надсмотрщиков и заключенных, и что из этого вышло, но слышали ли вы про Зефирный эксперимент? Что кроется под «выученной беспомощностью»? Знаете ли Вы, почему животные массово погибают в идеальных условиях жизни? Прочитав про эксперимент о белом медведе, сможете ли не думать об этом? А сможете ли растить ребенка вместе с обезьяной? Вопросы, который поднимает автор, — этика и гуманность психологического эксперимента, трансформация его целей спустя много десятилетий, служба на благо человечества… Или все-таки скандальные ошибки ученых?

Анастасия Александровна Шавырина

Научная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука