Читаем Ум в движении. Как действие формирует мысль полностью

Мы не можем определить время так же непосредственно, как оцениваем (хотя и неверно) пространство – на глаз. Время невидимо. Можно лишь измерить эффекты времени, процессы, происходящие во времени и идущие «рука об руку» с ходом времени. Мы можем мысленно считать секунды – 21, 22… – но не станем использовать этот эвристический прием для часов, тем более дней. Солнечные, водяные, песочные часы, горение масла (вспомните восемь дней Хануки) или свечи («Истлевай, огарок!»[59]) позволили измерять время путем наблюдения видимых последствий процессов, происходящих во времени. Дж. Альфред Пруфрок у Т. С. Элиота говорит: «Я вымерил кофейной ложкой жизнь»[60]. Более новая версия – радиоактивный распад. Особое изящество всем этим вариантам придает самоизмеримость. Время коррелирует с видимыми изменениями, которые мы и считываем. Обелиски Древнего Египта служили не только монументами солнечному божеству, но и солнечными часами, позволяющими издали увидеть примерное время дня и года. Без сомнения, в силу значения сельского хозяйства в нашей жизни Стоунхендж и храмы майя ориентированы по солнцестояниям и равноденствиям. Отслеживая движение воды, песка или теней, можно следить и за временем. Это самоиллюстрирующие инструменты: они непосредственно визуализируют время. В большем масштабе – фазы Луны, круговое движение звезд, угол подъема Солнца; все это можно использовать как показатель времени.

В отличие от солнечных, водяных, песочных и напольных часов, календари сами себя не иллюстрируют. Им нужны люди-создатели. История календарей – к сожалению, выходящая за рамки нашего повествования – это удивительное смешение познания мира, астрономии, сельского хозяйства, религии и политики. Из главы 7 вы знаете, что культуры по всему миру мыслят о времени, говорят о времени и жестикулируют о времени линейно, обычно горизонтально, преимущественно в направлении чтения и письма. Хотя времена года цикличны – весна и зима возвращаются каждый год, – наша жизнь не повторяется, она линейна, каждая весна нова. Таковы и календари – за некоторыми исключениями. Удивительный ацтекский календарь-колесо является предметом особой гордости во впечатляющей коллекции археологического музея в Мехико. Календари майя, ацтеков и других культур Мезоамерики основывались на наблюдениях за солнцем и были круглыми, представляя цикличность года. Кому и как они служили – неизвестно. Напротив, изображения китайских календарей на гадательных костях, датирующихся 1400 г. до н. э. и позже, – это линейные таблицы.

Сегодняшний типичный (западный) календарь отображает время линейно и иерархически: месяцы слева направо, внутри каждого месяца недели вертикально сверху вниз, дни каждой недели слева направо. Линии времени внутри линий времени организованы в соответствии с принятым на Западе направлением чтения – слева направо, сверху вниз. Как мы узнали в главе 7, мы мыслим время как линию с точками-событиями подобно тому, как мыслим пространство – в виде плоскости с точками-местами.

Причинность

Понимание причинности принципиально зависит от времени. За исключением отдельных непостижимых случаев, причины предшествуют следствиям. Понимание причинности является фундаментом для понимания нас самих и мира. Если я отпущу чашку, она упадет. Младенцы в высоких стульчиках любят отрабатывать это действие к собственному удовольствию и раздражению взрослых. Наблюдение последовательности событий – первый шаг к пониманию причинности, их контроль – второй шаг. Это превосходный метод исследования. Знание причинности абсолютно необходимо для понимания поведения – собственного и других – и явлений мира, а также для контроля мира.

События, люди, места и вещи

Изображения событий широко распространены в археологических и исторических памятниках по всему миру: стелы Древнего Египта, пещеры Европы и Южной Африки, фрески Крита, фризы храма Ангкор-Ват, гавайские петроглифы, арки и колонны Древнего Рима, китайские свитки, европейские гобелены, греческие вазы. Они изображают повседневную жизнь людей, орудия, животных и т. п., а также мифические или исторические события. Петроглиф, недавно найденный в Кашмире, содержит запись поразительного события, случившегося около 5000 лет назад, – появления сверхновой, т. е. взрыва звезды. Здесь, на Земле, это, по-видимому, выглядело как появление второго Солнца. Петроглиф изображает все произошедшее: два круглых небесных тела изливают лучи на охотничью сцену; слева изображена схематическая фигура мужчины, целящегося из лука в большое животное с оленьими рогами, справа – другая схематическая фигура, указывающая на небо[61], и животное помельче, возможно, собака.

Перейти на страницу:

Все книги серии Книжные проекты Дмитрия Зимина

Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?
Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?

В течение большей части прошедшего столетия наука была чрезмерно осторожна и скептична в отношении интеллекта животных. Исследователи поведения животных либо не задумывались об их интеллекте, либо отвергали само это понятие. Большинство обходило эту тему стороной. Но времена меняются. Не проходит и недели, как появляются новые сообщения о сложности познавательных процессов у животных, часто сопровождающиеся видеоматериалами в Интернете в качестве подтверждения.Какие способы коммуникации практикуют животные и есть ли у них подобие речи? Могут ли животные узнавать себя в зеркале? Свойственны ли животным дружба и душевная привязанность? Ведут ли они войны и мирные переговоры? В книге читатели узнают ответы на эти вопросы, а также, например, что крысы могут сожалеть о принятых ими решениях, воро́ны изготавливают инструменты, осьминоги узнают человеческие лица, а специальные нейроны позволяют обезьянам учиться на ошибках друг друга. Ученые открыто говорят о культуре животных, их способности к сопереживанию и дружбе. Запретных тем больше не существует, в том числе и в области разума, который раньше считался исключительной принадлежностью человека.Автор рассказывает об истории этологии, о жестоких спорах с бихевиористами, а главное — об огромной экспериментальной работе и наблюдениях за естественным поведением животных. Анализируя пути становления мыслительных процессов в ходе эволюционной истории различных видов, Франс де Вааль убедительно показывает, что человек в этом ряду — лишь одно из многих мыслящих существ.* * *Эта книга издана в рамках программы «Книжные проекты Дмитрия Зимина» и продолжает серию «Библиотека фонда «Династия». Дмитрий Борисович Зимин — основатель компании «Вымпелком» (Beeline), фонда некоммерческих программ «Династия» и фонда «Московское время».Программа «Книжные проекты Дмитрия Зимина» объединяет три проекта, хорошо знакомые читательской аудитории: издание научно-популярных переводных книг «Библиотека фонда «Династия», издательское направление фонда «Московское время» и премию в области русскоязычной научно-популярной литературы «Просветитель».

Франс де Вааль

Биология, биофизика, биохимия / Педагогика / Образование и наука
Скептик. Рациональный взгляд на мир
Скептик. Рациональный взгляд на мир

Идея писать о науке для широкой публики возникла у Шермера после прочтения статей эволюционного биолога и палеонтолога Стивена Гулда, который считал, что «захватывающая действительность природы не должна исключаться из сферы литературных усилий».В книге 75 увлекательных и остроумных статей, из которых читатель узнает о проницательности Дарвина, о том, чем голые факты отличаются от научных, о том, почему высадка американцев на Луну все-таки состоялась, отчего умные люди верят в глупости и даже образование их не спасает, и почему вода из-под крана ничуть не хуже той, что в бутылках.Наука, скептицизм, инопланетяне и НЛО, альтернативная медицина, человеческая природа и эволюция – это далеко не весь перечень тем, о которых написал главный американский скептик. Майкл Шермер призывает читателя сохранять рациональный взгляд на мир, учит анализировать факты и скептически относиться ко всему, что кажется очевидным.

Майкл Брант Шермер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов

Эта книга — воспоминания о более чем двадцати годах знакомства известного приматолога Роберта Сапольски с Восточной Африкой. Будучи совсем еще молодым ученым, автор впервые приехал в заповедник в Кении с намерением проверить на диких павианах свои догадки о природе стресса у людей, что не удивительно, учитывая, насколько похожи приматы на людей в своих биологических и психологических реакциях. Собственно, и себя самого Сапольски не отделяет от своих подопечных — подопытных животных, что очевидно уже из названия книги. И это придает повествованию особое обаяние и мощь. Вместе с автором, давшим своим любимцам библейские имена, мы узнаем об их жизни, страданиях, любви, соперничестве, борьбе за власть, болезнях и смерти. Не менее яркие персонажи книги — местные жители: фермеры, егеря, мелкие начальники и простые работяги. За два десятилетия в Африке Сапольски переживает и собственные опасные приключения, и трагедии друзей, и смены политических режимов — и пишет об этом так, что чувствуешь себя почти участником событий.

Роберт Сапольски

Биографии и Мемуары / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука

Похожие книги

Ужасные психологические эксперименты: реальные факты из истории
Ужасные психологические эксперименты: реальные факты из истории

Эксперименты позволили человеку обосноваться и понять свое место в этом мире. Мы достигли всего опытным путем, путем проб и ошибок, дорогой разочарований и невероятных успехов. Эксперимент затрагивает взрослых и детей, людей и животных. Он следует за нами везде, во всех областях нашего существования, на всех этапах истории. Изготовление орудий труда, приручение диких животных, поиск съедобных растений или путешествия к неизведанным землям — не эксперимент ли для древнего человека? Но если окружающий мир изведан, что остается изучать? Верно, нашу психику. В этой книге описываются психологические эксперименты, которые отечественными авторами еще не доносились до широкой публики. Вы наверняка слышали про знаменитый Стэнфордский тюремный эксперимент, когда обычным людям предложили «поиграть» в надсмотрщиков и заключенных, и что из этого вышло, но слышали ли вы про Зефирный эксперимент? Что кроется под «выученной беспомощностью»? Знаете ли Вы, почему животные массово погибают в идеальных условиях жизни? Прочитав про эксперимент о белом медведе, сможете ли не думать об этом? А сможете ли растить ребенка вместе с обезьяной? Вопросы, который поднимает автор, — этика и гуманность психологического эксперимента, трансформация его целей спустя много десятилетий, служба на благо человечества… Или все-таки скандальные ошибки ученых?

Анастасия Александровна Шавырина

Научная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука