Читаем Ум в движении. Как действие формирует мысль полностью

Диаграммы Фейнмана, по общему признанию, сложны для понимания – как и физика, которую они представляют, – но если их освоить, то, подобно всем эффективным визуальным пространственным репрезентациям, они становятся мощным инструментом мышления.

Система обозначений: музыка и танец

Подобно алфавиту, нотная запись соотносит звук с видом. Как и в случае письменной речи и математических обозначений, в древности и в современности повсеместно было создано много систем записи музыки. Музыка имеет глубокое культурное и личное значение. Пение объединяет людей, его ритм помогает нам двигаться вместе, как во время каких-то радостных событий вроде свадьбы, так и в ситуациях тяжелых и утомительных – например, на форсированном марше. Удачная система обозначений помогает создавать, изучать, запоминать и исполнять музыку. Система, которой учат множество детей по всему миру, отображает музыку главным образом в двух измерениях – в удобном виде на странице (листе бумаги). Повышение высоты звука отображается по вертикали, что естественно, поскольку более низкие звуки формируются ниже в голосовых связках, кроме того, чем выше звук, тем выше его частота, хотя этот факт не был известен, когда система нотной записи только создавалась. Время отображается по горизонтали, созвучно тому, как большинство культур мыслят время. Высота звука задается дискретными нотами, что соответствует как способу восприятия музыки мозгом, так и способу ее исполнения на большинстве инструментов. Таким образом, стандартная нотная запись удовлетворяет обоим принципам – соответствия и использования. Отображение высоты звука по вертикали и времени по горизонтали – всего лишь основы; нотная запись всегда пополнялась и продолжает пополняться, чтобы передавать более тонкие аспекты музыки.

Запись танца далась значительно труднее. Бальные танцы предназначались для любительского исполнения и не требовали таланта и знания техники балета либо других танцевальных жанров. Основу бальных танцев составляют мелкие простые перемещения стоп по полу, которые относительно легко изобразить именно таким способом. Однако многие воодушевляющие нас виды танца предполагают сложные движения рук, ног, головы и тела, а также непростые темпы. Добавьте к этому дуэты, трио и ансамбли. Создание системы записи танца оказалось для многих увлекательным, причем по всему миру. Танцор, хореограф и теоретик танца Рудольф Лабан в первой половине XX в. разработал систему, получившую название «лабанотация». Тело делится на части горизонтальными линиями, что напоминает нотный стан, различные сочетания горизонтальных, вертикальных и наклонных палочек изображают положение каждой части. Система была адаптирована для демонстрации других видов движения, но она сложна для изучения и использования, не передает многие аспекты танца и не может являться стандартной практикой. Это относится и к аналогичным системам – например, Бенеш (Англия), Эшколь – Вахмана (Израиль), коллективным разработкам, появившимся в других странах. Танец продолжает жить преимущественно в дописьменной эпохе, передаваясь от одних хореографов и танцоров другим, – но со все большей опорой на видео.

Время

Часы с нами повсюду – на улицах, на стенах, на бытовых приборах, на наших запястьях, в устройствах, с которыми мы никогда не расстаемся. Мы то и дело смотрим, который час. Все, что мы делаем, и все, что постигаем, очевидно, зависит от времени. Все наши действия основываются на их предсказуемости и последствиях, и эти причинно-следственные предсказания увязаны со временем. Влиться в поток пешеходов или автомобилей, поймать мяч, вступить в разговор или выйти из него… Комедия, согласованные действия и т. д.

Перейти на страницу:

Все книги серии Книжные проекты Дмитрия Зимина

Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?
Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?

В течение большей части прошедшего столетия наука была чрезмерно осторожна и скептична в отношении интеллекта животных. Исследователи поведения животных либо не задумывались об их интеллекте, либо отвергали само это понятие. Большинство обходило эту тему стороной. Но времена меняются. Не проходит и недели, как появляются новые сообщения о сложности познавательных процессов у животных, часто сопровождающиеся видеоматериалами в Интернете в качестве подтверждения.Какие способы коммуникации практикуют животные и есть ли у них подобие речи? Могут ли животные узнавать себя в зеркале? Свойственны ли животным дружба и душевная привязанность? Ведут ли они войны и мирные переговоры? В книге читатели узнают ответы на эти вопросы, а также, например, что крысы могут сожалеть о принятых ими решениях, воро́ны изготавливают инструменты, осьминоги узнают человеческие лица, а специальные нейроны позволяют обезьянам учиться на ошибках друг друга. Ученые открыто говорят о культуре животных, их способности к сопереживанию и дружбе. Запретных тем больше не существует, в том числе и в области разума, который раньше считался исключительной принадлежностью человека.Автор рассказывает об истории этологии, о жестоких спорах с бихевиористами, а главное — об огромной экспериментальной работе и наблюдениях за естественным поведением животных. Анализируя пути становления мыслительных процессов в ходе эволюционной истории различных видов, Франс де Вааль убедительно показывает, что человек в этом ряду — лишь одно из многих мыслящих существ.* * *Эта книга издана в рамках программы «Книжные проекты Дмитрия Зимина» и продолжает серию «Библиотека фонда «Династия». Дмитрий Борисович Зимин — основатель компании «Вымпелком» (Beeline), фонда некоммерческих программ «Династия» и фонда «Московское время».Программа «Книжные проекты Дмитрия Зимина» объединяет три проекта, хорошо знакомые читательской аудитории: издание научно-популярных переводных книг «Библиотека фонда «Династия», издательское направление фонда «Московское время» и премию в области русскоязычной научно-популярной литературы «Просветитель».

Франс де Вааль

Биология, биофизика, биохимия / Педагогика / Образование и наука
Скептик. Рациональный взгляд на мир
Скептик. Рациональный взгляд на мир

Идея писать о науке для широкой публики возникла у Шермера после прочтения статей эволюционного биолога и палеонтолога Стивена Гулда, который считал, что «захватывающая действительность природы не должна исключаться из сферы литературных усилий».В книге 75 увлекательных и остроумных статей, из которых читатель узнает о проницательности Дарвина, о том, чем голые факты отличаются от научных, о том, почему высадка американцев на Луну все-таки состоялась, отчего умные люди верят в глупости и даже образование их не спасает, и почему вода из-под крана ничуть не хуже той, что в бутылках.Наука, скептицизм, инопланетяне и НЛО, альтернативная медицина, человеческая природа и эволюция – это далеко не весь перечень тем, о которых написал главный американский скептик. Майкл Шермер призывает читателя сохранять рациональный взгляд на мир, учит анализировать факты и скептически относиться ко всему, что кажется очевидным.

Майкл Брант Шермер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов

Эта книга — воспоминания о более чем двадцати годах знакомства известного приматолога Роберта Сапольски с Восточной Африкой. Будучи совсем еще молодым ученым, автор впервые приехал в заповедник в Кении с намерением проверить на диких павианах свои догадки о природе стресса у людей, что не удивительно, учитывая, насколько похожи приматы на людей в своих биологических и психологических реакциях. Собственно, и себя самого Сапольски не отделяет от своих подопечных — подопытных животных, что очевидно уже из названия книги. И это придает повествованию особое обаяние и мощь. Вместе с автором, давшим своим любимцам библейские имена, мы узнаем об их жизни, страданиях, любви, соперничестве, борьбе за власть, болезнях и смерти. Не менее яркие персонажи книги — местные жители: фермеры, егеря, мелкие начальники и простые работяги. За два десятилетия в Африке Сапольски переживает и собственные опасные приключения, и трагедии друзей, и смены политических режимов — и пишет об этом так, что чувствуешь себя почти участником событий.

Роберт Сапольски

Биографии и Мемуары / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука

Похожие книги

Ужасные психологические эксперименты: реальные факты из истории
Ужасные психологические эксперименты: реальные факты из истории

Эксперименты позволили человеку обосноваться и понять свое место в этом мире. Мы достигли всего опытным путем, путем проб и ошибок, дорогой разочарований и невероятных успехов. Эксперимент затрагивает взрослых и детей, людей и животных. Он следует за нами везде, во всех областях нашего существования, на всех этапах истории. Изготовление орудий труда, приручение диких животных, поиск съедобных растений или путешествия к неизведанным землям — не эксперимент ли для древнего человека? Но если окружающий мир изведан, что остается изучать? Верно, нашу психику. В этой книге описываются психологические эксперименты, которые отечественными авторами еще не доносились до широкой публики. Вы наверняка слышали про знаменитый Стэнфордский тюремный эксперимент, когда обычным людям предложили «поиграть» в надсмотрщиков и заключенных, и что из этого вышло, но слышали ли вы про Зефирный эксперимент? Что кроется под «выученной беспомощностью»? Знаете ли Вы, почему животные массово погибают в идеальных условиях жизни? Прочитав про эксперимент о белом медведе, сможете ли не думать об этом? А сможете ли растить ребенка вместе с обезьяной? Вопросы, который поднимает автор, — этика и гуманность психологического эксперимента, трансформация его целей спустя много десятилетий, служба на благо человечества… Или все-таки скандальные ошибки ученых?

Анастасия Александровна Шавырина

Научная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука