Ум в равновесии. Медитация в науке, буддизме и христианстве

Завершив сессию медитации, без цепляния рассматривайте все видимости как ясные и пустотные, подобно фантомам или видимостям в сновидении. Это поможет взломать барьеры между вашим медитативным опытом и тем, как вы воспринимаете мир в перерывах между сессиями. Таким образом, все видимости мыслей и чувственного мира могут проявляться как подспорье в медитации. Какие бы ни возникали мысли, направляйте на них всю полноту своего внимания — и вы увидите, что они исчезают бесследно, как клубы тумана, исчезающие под теплыми лучами солнца. Знайте, что эти мысли не имеют никакой внутренне присущей реальности; так они перестанут вас тревожить. Чем бы вы ни занимались, не позволяйте своему осознаванию вновь поддаваться старой привычке к цеплянию. Поддерживайте памятование, которое было бы непрестанным и непоколебимым, словно широкая, неспешно текущая река.

22 Теория. Светоносное пространство исконного осознавания

Царствие Небесное

Христианская церковь, особенно со времен появления протестантского движения, была склонна описывать людей как несчастных грешников; их природа столь извращена, что обрести спасение они могут только благодаря милости Божьей, которую они ничем не заслужили. Хотя сторонники подобных зловещих представлений о человеческой природе, безусловно, могут найти определенные библейские источники для обоснования своих воззрений, важно принять в расчет и другие отрывки из писаний — отрывки, которые предлагают нам более воодушевляющую картину реальности. Книга Бытия, к примеру, утверждает: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их». Это сходство между Богом и человеком вновь описывается в Новом Завете, где сказано, что не только Иисус, но и каждый человек отражают «образ и славу Божию»[284].

Христиане, делающие упор на испорченной природе человека, также отстаивают свою веру, что принимающим Иисуса в качестве спасителя, проходящим крещение и придерживающимся верований конкретной церкви спасение гарантировано. Тем не менее подобную убежденность в собственном спасении и в вечных муках всех, кто не соответствует этим критериям, можно подвергнуть сомнению — нужно вспомнить предупреждение Иисуса: «Не всякий, говорящий Мне: „Господи! Господи!“, войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного»[285]. Иисуса спросили, какая из всех Божьих заповедей была важнее всего, и он отвечал: «Первая из всех заповедей: слушай, Израиль! Господь Бог наш есть Господь единый; и возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею». Вторая такова: «Возлюби ближнего своего, как самого себя. Иной большей сих заповеди нет»[286]. По мысли святого Августина, между этими двумя заветами существует тесная связь. Любовь к Богу — это не просто глубокое чувство почтения, преданности и благодарности, но и пылкое желание достичь с ним единства. В то же время любовь к ближнему как к самому себе — выражение чувства единства со всеми, кто способен разделить любовь к Богу[287].

Заповедь о том, чтобы стремиться к единству с Богом — так, чтобы мы всей душой, всем разумением и всей крепостью своей следовали воле Божьей, — соответствует указанию Иисуса: «Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный»[288]. Это указание предполагает, что в человеческом опыте есть измерение, превосходящее многочисленные ограничения и загрязнения человеческой души. Иисус часто ссылался на эту божественную чистоту как на Царство Божье или Царство Небесное и утверждал, что оно существует не в объективном мире, а в каждом из нас[289]. Это внутреннее совершенство останется сокрытым, пока мы цепляемся за свое обыденное чувство личной самости (или за свою психику) вместе со всеми нашими мирскими мыслями и устремлениями. Чтобы отыскать Царство Божье, мы должны отказаться от обыденного чувства собственной идентичности, отбросив самоотождествление со своими телом и умом, ибо только так мы сможем «родиться свыше» («родиться вновь») и узреть свою глубочайшую природу[290].