Ума и Ангуш – двое нас

Следующие несколько посёлков оказались богаче предыдущих и более населёнными. Хазарские воины, подчиняясь приказу Манахема, жителей старались не притеснять, а понравившиеся вещи выменивали на свои деньги и прихваченные из дому товары. Отнимать здесь что-либо было опасно: в глухих лесах степняки чувствовали себя неуверенно.

По дороге к последнему посёлку хазары увидели на поляне под большой сосной землянку. Под навесом возле неё дюжий мужик ударял молотом по наковальне, в то время как его юный помощник держал клещами серп. Увидев всадников, кузнец прекратил работу.

– Далеко ли отсюда, хозяин, до посёлка? – спросил Манахем на местном наречии.

– Как съедете с этого холма и подниметесь на тот, поросший берёзами, так сразу и увидите, – ответил кузнец.

– А что же ты живёшь за его пределами?

– Я имею дело с огнём. От неосторожной искры может разгореться пожар, а посёлок весь деревянный.

Спустившись с холма, отряд переехал ручей, вода в котором доходила коням до колен, поднялся на другой холм и увидел посёлок. В нём остановились на два дня, но потом задержались ещё на три, так как встретили арабских купцов с плохими вестями из Итиля. Оказалось, что в столице произошёл переворот, в результате которого были убиты каган Обадия и его сыновья Езекия и Манассия.

– Этого следовало ожидать, – покачал головой Манахем. – Каган слишком приблизил к себе чужаков – иудеев и слишком притеснял князей, не принявших новую веру.

– Ты осуждаешь кагана, – сказал Ангуш, – но разве ты сам не принял иудейскую веру и не уговорил нас с Умой сделать то же самое?

– Я осуждаю кагана не за веру, – возразил Манахем. – Нам нужна единая религия для укрепления государства. Я осуждаю его за неосторожность, которая привела к междоусобице. Что нам теперь делать?

– Нужно возвращаться медленно, расспрашивая каждого встречного о вестях из Итиля, а уж исходя из этих вестей, решать, что делать дальше, – посоветовал чиновник по сбору дани.

На том и порешили. Накануне отъезда хазарские воины старательно уложили свои мешки. Ума и Ангуш были довольны: им удалось наменять мехов, купить два бочонка мёду и франкские мечи. Ангуша волновало только одно: успел ли князь Кубрат уехать из Итиля перед переворотом? Не погибла ли его прекрасная дочь? Ума, как мог, успокаивал его. Он не сомневался, что ещё весной Кубрат выехал в своё летнее кочевье, а, услышав об опасности, успел откочевать и подальше. Пока сворачивали войлоки и набивали перемётные сумы, никто не заметил исчезновения Нисси и ещё двух – трёх воинов, поэтому Манахем удивился, увидев их выезжающими поздно вечером из леса.

– Где вас носило? – рассердился командир отряда.

– Ездили по окрестностям и заблудились немного, – ответил Нисси.

– Разве к вам не относится запрет разъезжать в темноте по диким лесам? Наша сила в единстве и дисциплине.

– Бабьи разговоры! – пренебрежительно отозвался Нисси. – И не указывай мне. Мой отец знатнее твоего. Наверняка твой сидит в Итиле в колодке, если он ещё жив! Ведь он был близок к Обадии!

– Покажу я тебе бабьи разговоры, дай только выедем в степь, – прошипел сквозь зубы Манахем. – Не к лицу нам на глазах у славян устраивать ссоры.

Нисси высокомерно проехал мимо. Ноги его лошади были мокры, как и брюхо. Замшевые сапоги местами покрывали пятна от впитавшейся воды.

4

Радостно было выехать на следующее утро в сторону дома. Солнце встало розовое, точно умытое. В свежем воздухе перекликались птицы. Из-под ног коней на открытых местах взлетали перепёлки. Суслики свистом предупреждали друг друга об их приближении. Ума и Ангуш, покачиваясь в сёдлах, мечтали о походах и подвигах, о белых юртах и косяках лошадей, которыми обзаведутся в будущем. Ума тешился мыслями, как, богатый и знаменитый, он приедет к старшему брату и с чувством превосходства вручит ему ценные подарки, сказав, что не помнит прежних обид.

Когда наступила ночь, в небе протянулась Молочная дорога. Хазары разожгли костёр и стали варить в котле мясную похлёбку. В то время как часовые прислушивались к ночи, остальные уселись и улеглись возле огня. Начались разговоры о том, что может ждать отряд по возвращении.

– Уж очень неторопливо мы движемся, – посетовал Ангуш.

– К чему спешить навстречу возможной смерти? – спросил его Ума.

Похлебав из общего котла, друзья улеглись на одном войлоке и стали глядеть в небо.

– Земля похожа на плоский поднос, а сверху её покрывает колпаком небо, – сказал Ума.

– Не везде она плоская. В Иберии есть горы, а здесь, в славянских землях – холмы, – заметил Ангуш.

– Наверно, эти земли ближе к краю земли, поэтому она начинает холмиться и возвышаться, чтобы люди не упали с неё.

– Смотри, как мигают звёзды. Они словно драгоценные камни, нашитые на чёрный плащ ночи. А луна похожа на большой серебряный дирхем, – прошептал Ангуш.

– А под небом на много дней пути колышутся под ветром высокие степные травы. Скачут по ним, закинув рожки на спину, дикие козы. Пасутся кони, овцы, – вторил ему, засыпая, Ума. – Стоят юрты…

– Чувствуешь, как пахнет цветами?

– Опять ты, друг, о ней! Давай-ка лучше спать.