Umbra (СИ)

И Ангуль освободила её. Она вырвалась, словно птица, которую держали в клетке. Её тень, её отражение, такая похожая и в то же время другая, возможно, даже более настоящая, чем сама Ангуль. Их губы соединились в поцелуе. И сами они слились, и было это нечто сродни экстазу. Словно опьянение. Словно воссоединение с другом после многолетней разлуки. Словно первый и пылкий юношеский поцелуй. Словно родник, долго сдерживаемый камнем, наконец освободился.

Очнулась Ангуль уже другим человеком. Освобожденным. Счастливым. Цельным. Помирившимся с самим собой.

— Молодчина. Говорила же, что способная.

Ангуль взглянула на Цайиль, вытирающую пот с её лба. Теперь в ней не было ничего таинственного или пугающего. Это была просто женщина из далёких земель. Женщина, которая многое видела и многое знала.

— А пошли со мной? — вдруг предложила она. — Такому таланту пропадать нельзя.

— Но я вовсе не хочу отсюда уходить, — возмутилась Ангуль.

— А придется. Такую силу нужно учиться контролировать. Иначе она поглотит тебя.

— Я не знаю… Я не готова. Я не могу бросить свою семью. Пусть мы избрали неправильный путь, но мне нравится наша деревня. Наши люди добрые и веселые, а фрукты и ягоды у нас самые сладкие. Не хочу покидать эти места.

— Я понимаю, — склонила голову Цайиль, — Я приду через год. Буду ждать тебя здесь. И если ты не передумаешь, я уйду.

Она встала и отряхнулась.

— Ладно, бывай, мелочь.

Они разошлись в совершенно противоположные стороны. Ангуль — в сторону зажжённых фонарей и дыма из труб. Она — вглубь темного и враждебного леса.

*белые косы — то же самое, что и белая ворона.

====== Вечная зима в доме ======

Лето подходило к концу, урожай выдался не очень обильным, а голодных ртов в семье Мараб только прибавилось, ведь Умбре и жена Андуло родили. Миоло вскоре женился на одной из своих многочисленных поклонниц и уехал. Жара стояла невыносимая, старики говорили, что давно такой жары не было. Ангуль, проводя дни за сбором урожая и присматриванием за детьми, и думать забыла о Цайиль и магии. Тем более, что кошмары, как и говорила Цайиль, пропали, и дар вообще никак не проявлялся. Все её мысли заняли заботы о том, как бы побольше запастись на зиму, ведь здесь они холодные. Вина у них было хоть отбавляй, так что они могли расчитывать на помощь со стороны хозяина большой фермы, очень любящего выпить…

Но ближе к осени случилось несчастье. Налетела саранча и съела урожай. Саранча — это вообще враг сельских жителей, тем более, что ближайшая соседняя деревня, в которой они могли купить припасу, находилась за много верст.

В общем, начался голод. Чем ближе становилась зима, тем сильнее он становился. Старшие старались отдавать всё младшим, а сами голодали. Семья Мараб продала почти всё своё вино в соседнюю деревню в обмен на припасы. Так же поступили и соседи. Скотина тоже голодала, некоторые издохли. У Умбре пропало молоко, и ребёнка приходилось кормить коровьим. Да и вообще, сёстры заметно похудели и теперь не дразнили Ангуль из-за её худобы. Все ходили нервными, испуганными, с болями от голода в животах, и на этой почве постоянно ссорились друг с другом. Ангуль с ужасом ждала зимы.

И она пришла. Нежданная, незваная, принеся с собой холод, треск мороза по ночам и узоры на окнах. Всё стало белым, как смерть. Этот цвет считался здесь недобрым. Белую одежду надевали на мертвецов. Белые платья носили вдовы.

Смерть Умбре была первым ударом. Ушла она тихо, на рассвете, как уходят старики и болеющие лихорадкой. Это страшно потрясло всю семью, особенно Ангуль, которая очень любила её. Она помнила, как любила сидеть вместе с ней и её мужем, которого она привела к ним жить, сидеть и смотреть, как они плели браслеты из цветных ниток, склонив друг к другу голову, как настоящие голубки. И муж её был юным, безбородым и безумно влюблённым в свою жену. После её смерти он куда-то пропал, и больше его никогда не видели. Их детей взяла к себе жена Андуло и заботилась о них, несмотря на то, что на своих еле-еле хватало молока и сама она голодала. Мать и отец из-за Умбре очень сильно поссорились и перестали разговаривать. Отец теперь спал в гостиной. Теперь он стал ещё злее, чем прежде.

Отец осуждал Ангуль за то, что она в свои семнадцать всё ещё не замужем. Женихи, которых он предлагал, были один хуже другого, самый младший был старше неё на пятнадцать лет, самый красивый имел лохматую бороду и круглое пивное пузо, а его предыдущая жена куда-то от него сбежала. Ангуль была оскорблена этими предложениями, хоть и понимала, что такие браки были обычным явлением. Муж должен быть старшим и опытным, а жена — юной и нетронутой. Повезло, если они виделись до свадьбы. Повезло, если он хотя бы не бил её, а жена доживала до тридцати с частыми родами.