Umbra (СИ)

Июнь подходил к концу. Мать вроде бы оправилась. Она говорила, что отец ей часто снится. Он говорит, что ему больно видеть её слёзы. Что смерть — это лишь этап. Что для любви не имеет значение ни пространство, ни время. Она либо есть, либо её нет. А остальное — лишь пустые отговорки. Мать часто просыпается в слезах. Но это не слёзы боли.

Андуло нашёл утешение в гончарном деле. Он целыми днями делает вазы, на которые рисует сцены из мифов. На одной вазе он нарисовал себя, жену, отца и детей. Они резвятся в саду. Ваза была потрясающе красивой, но он её не продал, а оставил себе, поставив в свою спальню.

У Миоло и его жены вскоре родился ребенок. Назвал он его в честь отца. Они часто навещали Ангуль и семью, и дом вскоре опять наполнился детскими криками. Но это были уже не те крики, не то лето. Как прежде, уже никогда не будет, мать уже никогда не будет напевать народные песни, топча виноград. Братья не будут подначивать друг друга подсмотреть за купающимися девушками. И Умбре с мужем уже не смогут сидеть на крыльце рядышком, плетя браслеты и улыбаясь в блаженном молчании.

Ближе к августу, ближе к тому самому дню Ангуль всё чаще вспоминала Цайиль и понимала, что решение принято. И что она о нем не пожалеет. Мать не стала её удерживать. После смерти мужа она многое осмыслила и поняла. Люди — это преходящее, а Природа вечна и постоянна. Как бы не было больно, не стоит удерживать людей, потому что мы находимся в маленькой лодчонке в штормующем море жизни и ничего не можем с этим поделать. Андуло обнял сестру так страстно и так крепко, что та поразилась. Уж от кого-кого, а от него она такого не ожидала. По щекам потекли слёзы.

— Прощай, сестра. Я был часто несправедлив к тебе, но я люблю тебя. Не держи на меня зла.

— И я тебя. Как я могу на тебя злится? Ведь… —  она всхлипнула и вытерла нос.

— Ладно, хватит слёз. Береги себя.

— И ты себя береги. Смотри не вздумай наложить на себя руки или уйти, как это сделал муж Умбре, мир её праху.

— Никуда я уходить не собираюсь. Не дождешься!

Брат рассмеялся. За ним и Ангуль.

Затем она попрощалась с сестрами. Они много плакали и целовались среди кустов пиона, цветы которого они так часто собирали раньше. Сёстры умоляли Ангуль не уходить, но та была тверда в своём решении. Миоло, как и Андуло, обнял её и ещё поцеловал в лоб.

— Я не понимаю, почему ты решила променять спокойную жизнь на учения черной магии, но кто я такой, чтобы удерживать тебя? — сказал он дрожащим от сдерживаемых рыданий голосом, — Пусть тебя хранят боги и путь твой будет легок, а век длинен, — он приложил два пальца к моему лбу и благословил меня, — Обещай не забывать нас. Обещай, что ещё навестишь свою старушку-мать и братьев и сестер.

— Обещаю…

— Ладно, иди… Пока я не решил тебя удержать и потащить обратно в дом.

Ангуль ушла в лес. Ей хотелось обернуться, но она не сделала этого, потому что знала, что тогда передумает.

Широкая тропинка вела к темному лесу, виднеющемуся на фоне заката. Где-то вдалеке пела птица. Из травы доносился стрекот. Путь был ещё свеж в моей памяти, Ангуль без труда нашла ту поляну и те развалины. Как давно она не была здесь? Это место приносило успокоение. Впервые она заплакала. Не тогда, когда умерла Умбре. Не после смерти отца и всех остальных. Не на похоронах и не в те моменты, когда она смотрела на домочадцев и видела страшную пустоту в их взглядах. Сейчас. Тёплым летним днём, среди диких цветов и белокрылых мотыльков, в месте, где они так любили собираться в детстве.

— Тьма — это лишь обратная сторона света. Ночь — это лишь обратная сторона дня. Смерть — это лишь обратная сторона жизни.

Косы, теперь ставшие ещё длиннее, развевались на ветру. В чёрных омутах глаз отражалась луна. Ангуль и не заметила, как стемнело.

— То, что ты здесь, означает…

— Я согласна.

— Тысяча дохлых жнецов. Я так и знала.

Цайиль с усмешкой протянула мизинец.

— Выше голову, южаночка. Ты сильнее, чем думаешь.

Немного поколебавшись, Ангуль протянула мизинец ей в ответ.

— Я, Цайиль Тун-Хаым Цлок, повелевающая Черной Магией, согласна стать твоим наставником. Клянусь научить тебя всему что знаю и быть тебе ментальной матерью. Клянусь защищать тебя и оберегать от запретных знаний. Если ты сойдешь со своего пути и поддашься искушению, клянусь наставить тебя на путь истинный и не дать пропасть твоей душе.

Пока она говорила, Ангуль чувствовала, что что-то заструилось по её сосудам.

— Я, Ангуль арх Мараб, начинающая чернокнижница, согласна стать твоей ученицей, — она умоляюще взглянула на Цайиль. Та подмигнула. — Клянусь, эээ, вникать твоим наставлениям и постигать все знания, что должна постичь. Клянусь во всем слушаться тебя и следовать своему пути.

Затем она сказала что-то на незнакомом языке. Ангуль повторила за ней.

— Всё, отныне мы связаны, как учитель и ученик! — объявила Цайиль, — Обряд закончен, можешь отпускать.

Ангуль отпустила, изумленно глядя на новоиспечённую наставницу.

— Ну, не будем тянуть коня за хвост? Пойдём навстречу дальним землям!

*славьтесь, Боги!

====== Под чужими звёздами ======