Умение не дышать

Диллон лежит на траве под яблоней и притворяется спящим. Когда в дверь звонит Лара, он подскакивает как ужаленный.

– Меня нет, – шепчет он, вбегает в дом через заднюю дверь и стремглав бежит вверх по лестнице, тяжело, с присвистом дыша.

Глава восьмая

Сейчас, во время каникул, в Фортроузе многолюдно. Большинство приезжих отправляется на Ханури-Пойнт, там они наблюдают за дельфинами или играют в гольф. Поэтому мы направляемся на пляж Роузмарки. Идем по берегу, пока не находим уютную бухточку, в которой на отмели много маленьких лиманчиков, и в этих лиманчиках прячутся крабы.

Фрэнки бежит вперед и радостно кричит, обнаружив стайку крабов. Мы с Ларой медленно перебираемся через камни, следуя за ним. Лара боится испортить свои белые балетки, а я боюсь растянуть лодыжку, ведь тогда я не смогу заниматься дайвингом.

– Диллон что, прятался от меня? – спрашивает Лара, когда мы с ней стоим высоко на скалах и смотрим вниз на воду, плещущуюся в каменистых лиманчиках.

– Нет, – отвечаю я чересчур поспешно.

– А мне показалось, что я видела, как он мчится вверх по лестнице, когда я стояла у вашей входной двери.

– Он в ванную бежал. Похмелье, – вру я. – Он вчера в город мотался, окончание школы праздновал.

Диллон был бы рад, услышав, как я мастерски вру.

Лара водит по камням мыском балетки. Одна туфля покрывается слоем красной пыли. Лара пытается стереть пыль, послюнив палец, но только размазывает ее по белой коже. Я смотрю по сторонам – где же Фрэнки? Хотелось бы сменить тему разговора. Уж даже про крабов и креветок я бы с большей радостью поболтала, чем про Диллона.

– Может, нам стоит смотаться в Инвернесс в пятницу? – предлагает Лара.

– Диллон ни за что не поедет.

– Да нет, только ты и я.

– Не представляю, как туда добираться, – говорю я, находя в плане Лары слабое место. И не могу представить ничего противнее, чем бар, битком набитый пьяными школьниками.

– На автобусе, – говорит Лара.

– А домой как вернемся?

– Гм. На такси?

– У меня денег нет.

Отговорка отличная, тем более что это чистая правда.

– Я могла бы у матери денег попросить, – говорит Лара задумчиво, играя со своей сережкой. – Жду не дождусь, когда можно будет за руль сесть. Ты в будущем году будешь на уроки вождения ходить?

– Зачем? Куда мне надо, я всегда пешком дойду.

– Какая ты странная. Я же не про то говорю, чтобы тут кататься. Чтобы в город съездить можно было. В разные места.

– Не хочу я ни в какие разные места, – говорю я Ларе.

На самом деле в разные места я хочу, но только не в такие, куда можно добраться на машине.

– Пожалуйста, ну давай съездим вместе в город. Все же ездят. А если ты из-за Эйлсы боишься, так ее не будет. Она на север уехала.

Услышав имя Эйлсы, я поеживаюсь. Наверное, они поссорились, и теперь Лара обхаживает меня. А может быть, ей самой от Эйлсы досталось. Но где же теперь Тэй? Воображаю, как он плавает с дельфинами, а потом представляю, как он целует другую девушку.

Кивком указываю на Фрэнки:

– А его возьмем?

Лара морщит носик:

– Ты только не обижайся, но лучше бы только мы с тобой. Он противный.

Фрэнки взволнованно машет нам рукой. В другой руке он держит большущего краба, у которого недостает пары лап. Машу рукой ему в ответ, но он мотает головой и зовет нас вниз, на берег.

– Да мы и отсюда все увидим! – кричу я.

Фрэнки подносит палец к губам, призывая нас вести себя тихо, а потом указывает за скалы. Вид у него такой, будто он сейчас наделает в штаны.

Начинаю тихо спускаться со скал. Лара осторожно идет за мной, чтобы не упасть, она держится за мою руку.

– Выдры, – громко шепчет Фрэнки, когда мы оказываемся на берегу.

У меня начинает сосать под ложечкой – никогда не видела выдр так далеко на севере. Я уже думаю, не спутал ли Фрэнки выдр с тюленями, но, когда выглядываю из-за камня, сразу вижу их. Три выдры. Две большие толкают носами малыша. У детеныша мех блестящий и почти что черный. Мордочка маленькая и круглая, а усики почти такие же длинные, как тельце. Я жалею, что у меня нет с собой фотоаппарата, а то смогла бы потом показать фотографии Диллону. Мы с Ларой забираемся на прибрежные валуны и смотрим на семейку выдр, которых ласково окатывают волны.

– Они опасные? – шепчет Лара, ерзая на камне у меня за спиной.

– Не говори глупостей, – откликается Фрэнки. – Детеныш не опаснее щенка.

Чувствую, как Лара, сидящая на корточках, напрягается. Глажу ее по ноге и говорю, что выдры боятся нас куда сильнее, чем она их. Но вряд ли Лара мне верит. Детеныш смотрит в нашу сторону огромными глазами, похожими на камешки.

Через несколько минут Фрэнки запускает ведерко в лиманчик. Слышу, как в ведре что-то царапается.

– Только маленький, – говорит Фрэнки и шмыгает носом.

– Ты только что похитил их обед, – говорю я.

Фрэнки смотрит в ведерко, переводит взгляд на выдр.

– Они не едят, они отдыхают, – говорит он.

Я объясняю Ларе, что выдры разбивают панцирь крабов о камни, чтобы съесть.

– Они очень умные. Как люди.

Две взрослые выдры наполовину высовываются из воды и держат передние лапки близко от головы детеныша, оберегая его. Длинные усики малыша в лучах солнца кажутся золотыми.