Умер-шмумер

— Ника, как тебе не стыдно!

— Ни капельки не стыдно. Влад, ты разочарован?

— Разочарован? Ты о чем?

— Да нет, так…

Ника вдруг сняла легкую жакетку, под которой оказалось платье без рукавов, и он увидел оспинку…

— Жарко, — словно бы извиняясь, тихо сказала она.

А он не сводил глаз с ее предплечья и вдруг наклонился и поцеловал оспинку. Потом еще раз и еще.

— Влад…

— Прости, я вспомнил… Сейчас у молодых девчонок уже нет этих меток… А мне так нравилось… у тебя…

Эти его слова, а может, поцелуй, словно сломали какой-то лед. Они сидели рядом, держась за руки, и молчали. Но сейчас они были не просто рядом, они были вместе. И совершенно ничего не надо было говорить.

Напротив них на палубе сидела очень пожилая пара. И он и она в шортах, с некрасивыми, жилистыми ногами. Они с умилением взирали на Влада и Нику.

— Пусти, Влад, — вдруг сказала она.

— Почему?

— Не надо этого, не надо… Лучше расскажи о себе, чем ты занимаешься? Как живешь, и вообще…

— Я живу неплохо, только работаю как каторжный… У меня своя фирма, и еще я консультант и эксперт…

— О, я поняла, ты сделал карьеру! — перебила его Ника.

— Ну, можно и так сказать…

— Значит, все было не зря?

— Похоже, что так.

— Ну и слава богу.

— Но это все нелегко далось…

— Понимаю. А что тебя занесло в Бонн?

— Не знаю… Я здорово вымотался за последний год, захотелось переменить обстановку, побыть далеко от дома, в одиночестве…

— Значит, у тебя отпуск?

— Да.

— Странно, почему ж ты не поехал куда-нибудь, куда обычно ездят американцы?

— А куда ездят американцы? — засмеялся он.

— На Гавайи, в Мексику, например…

— Надоело.

— А…

— Меня почему-то тянуло сюда. И не зря, как выяснилось. А ты сама-то почему сюда приехала?

— Я давно обещала Алле… ну ты же ее видел… Она моя очень близкая подруга.

— А твоя Машка? Вы еще дружите? Ну кругломорденькая такая?

— Машка теперь живет в Финляндии, и мы совсем не дружим. У тебя большой дом? Или квартира?

— У меня квартира в кондоминиуме, знаешь, что это такое?

— Конечно, знаю, у нас теперь тоже строят кондоминиумы. Хотя, по-моему, это звучит ужасно.

— Подумать только! Мне трудно себе это представить… И что, в ваших магазинах есть товары?

Она громко засмеялась:

— Да, Влад, есть…

Она вдруг открыла сумочку, вытащила кошелек.

— Вот видишь, сколько у меня всяких карточек?

Это дисконтные карты разных магазинов, — с какой-то наивной гордостью сказала она.

Он расхохотался.

— Да, убедительно! Дисконтные карточки московских магазинов! Ника, ты прелесть!

— Ты хотел сказать: Ника, ты дура! И завести разговор о высших ценностях, о засилье масс-культуры и о том, что Россия берет от Запада все самое худшее, да? А знаешь, когда в магазинах все есть, это не так уж плохо, по крайней мере не надо стоять в очереди… Помнишь, как мы с тобой стояли в очереди за маслом к твоему дню рождения?

Он почти не слышал ее наивных речей. Она вдруг показалась ему такой одинокой и беззащитной… Куда девалась та умудренная жизнью женщина, какой она была всего лишь час назад… А ведь она всегда была разной, припомнилось ему, то умной и тонкой, то непроходимо глупой, не понимавшей самых элементарных вещей… Но неизменно очаровательной.

Он вдруг ощутил приятную усталость, закрыл на минутку глаза и не заметил, как уснул. Когда проснулся, Ники рядом не было. Он испуганно завертел головой и сразу заметил ее. Она стояла чуть поодаль у борта, а рядом какой-то толстяк в полотняной кепке. И они беседовали! Ему немедленно захотелось убить этого толстяка, но тут к нему подошла его тоже весьма упитанная спутница и, взяв за руку, увела.

Видно, почувствовала опасность. А Ника тряхнула волосами и продолжала стоять у борта. Какие у нее красивые ноги, черт побери. И от этого разреза на юбке можно свихнуться… Надо было не на пароход садиться, а вести ее к себе, а то тут желающих тьма…

Он вскочил и подошел к ней:

— Котофеич…

Она резко обернулась:

— Выспался?

— Прости, сам не знаю, как это получилось. Сердишься?

— Да нет, с чего бы… Тут красиво…

— Что этот толстяк от тебя хотел?

— Какой толстяк? — искренне удивилась она.

— Которого жена увела.

— Вероятно, она его ко мне приревновала, а он ничего такого и не думал. Просто русский турист…

Сказал, что мы вместе летели сюда в самолете… А почему ты спросил? Ты что, ревнуешь? — рассмеялась она.

— Да нет, с какой стати… А может, ты и права, может, и ревную. Да, между прочим, кто был вчера тот, седовласый?

— И к нему ревнуешь?

— Ну к нему-то уж точно, — сказал он со смехом.

— Много будешь знать, скоро состаришься!

— Ника, это бесчеловечно! И еще вопрос, с кем это у вас позавчера рандевушка была, как выразилась твоя Алла?

— Обалдеть! Ты что, подсматривал и подслушивал?

— Не подслушивал, а случайно услышал!

Она смотрела на него, и в глазах у нее прыгали чертики.

— Почему ты молчишь? — нетерпеливо спросил он.

— Осади назад, — вдруг жестко сказала она.

— Что? — не понял он.

— Я говорю, осади назад? Тебе тут ничего не светит!

— Не понимаю, о чем ты? — притворно возмутился он.