Умер-шмумер

— Но это не твое имя!

— Мое, давным-давно мое! Дело ведь не в том, как я называюсь, а в том, что я собой представляю! Я состоялся, Ника, это главное! Конечно, я не мог даже вообразить, что через несколько лет этот советский мастодонт сдохнет, но я все равно бы уехал, у вас ведь наука развалилась…

— Это я понимаю и не осуждаю тебя, ты не думай, просто я хотела понять… Теперь поняла. Ты пошутил… У тебя случайно нет жвачки?

— Жвачки? — удивился он. — Есть. Вот возьми.

— Какой-то противный вкус во рту, наверное, от устриц… Спасибо.

— Ты, вероятно, хочешь спросить, почему же я потом не объявился, когда у вас все изменилось?

— Да нет, тут как раз все ясно… Отрезанный ломоть…

— Я думал тогда об этом, но все было так зыбко по началу, казалось, дали вам глоток свободы, а потом еще хуже закрутят гайки… Да и вообще, у меня в те годы столько всего было… Я не хотел глубоко вникать, многие у нас ловили каждое слово из Союза, а я не хотел…

— Несмотря на акцент, ты все же хорошо говоришь по-русски, а то я с некоторыми эмигрантами общалась — тихий ужас! «У меня дом с тремя бедрумами! В пище не должно быть много карбонгидрэйта»…

— Что поделать, эмигрантская болезнь. Но к черту все это! Главное, что мы с тобой сидим тут в пробке посреди Европы…

— И у обоих от этого едет крыша, — засмеялась она.

— Какая крыша? Теперь так говорят?

— О да, очень популярное выражение, тем более что и на самом деле почти у всей страны крыша съехала во многих смыслах.

— Значит, ты на меня не сердишься?

— Я уж сказала, что нет.

— Я имел в виду не мое бегство.

— А что? — Она лукаво на него посмотрела.

Его бросило в жар.

— А ты знаешь, я ведь тебя похитил.

— Да? Этот «Фольксваген» поуютнее, чем лодочка на Днестре.

Черт, сколько же общих воспоминаний…

— Пожалуй, — улыбнулся он. — Я тебя везу не в Бонн, а в Амстердам. Только не кричи, ладно?

Неожиданно она расхохоталась:

— Я почему-то так и думала… Черт с тобой, только надо позвонить Алле. Она будет волноваться.

Фантастическая женщина! Он протянул ей телефон.

— Белла Львовна, это Ника! Пожалуйста, позовите Аллу! Ее нет? Тогда передайте ей, что мы решили съездить еще в Амстердам, да-да, в Амстердам. Я завтра Аллочке позвоню. Спасибо. Все в полном порядке!

Он был озадачен. Она согласилась ехать в Амстердам! И похоже, на все остальное тоже согласна. А впрочем, лучше не спешить… А то мало ли… Не надо ее вспугивать.

— Влад, но мы остановимся в разных номерах! — тут же напомнила она.

— Естественно.

— Похищение… Похищение Европы, нет, похищение в Европе, — задумчиво проговорила она.

О господи! Странно, раньше, в той, прошлой, жизни у них не было такого, чтобы они читали мысли друг друга, или он не замечал, считал, что это в порядке вещей? Наверное, просто не придавал значения… а если это и тогда было, как могло сохраниться после стольких лет?

Но тут пробка мало-помалу начала рассасываться.

Больше часа они ехали молча, за окнами почти совсем стемнело. Ему было хорошо и спокойно, рядом сидело родное существо, родное до комка в горле. Наверное, пока лучше оставить все как есть, не надо стремиться сегодня же уложить ее в постель, думаю, это произойдет само собой. Она дозреет, и тогда все будет прекрасно… Он затормозил.

— Что случилось?

— Хочу заказать номера. — Он вытащил мобильник и быстро выяснил телефон уютной маленькой гостиницы в пригороде Амстердама, где останавливался несколько лет назад. Там ему ответили, что на одну ночь у них есть два номера.

— Ну что?

— Все в порядке. Уверен, тебе понравится эта гостиница, она, правда, за городом, но я подумал, что лучше уж ехать сразу туда, чем мотаться в поисках номеров, правда?

— Правда. Тем более что я устала.

— Я тоже притомился, должен тебе сказать. Ты все-таки спала.

— Еще как дрыхла!

— Что это ты вдруг развеселилась?

— А что, по-твоему, мне делать, если ты меня похитил? Заламывать руки? Завывать, как бездарная. актриса? Ты все время ждешь от меня каких-то трагедий, Влад. Но трагедия не мой жанр! Видимо, в глубине души ты чувствуешь свою вину, да? Брось, Владик, все отлично! Жизнь прекрасна и удивительна!

На мгновение в этой оптимистической речи ему почудился какой-то надрыв, но, посмотрев на ее безмятежно-прелестное лицо, он успокоился. И все-таки с ней как на качелях — вверх-вниз, вверх-вниз!

Но зато уж точно не соскучишься!

— Влад, только давай сначала заедем в какой-нибудь магазин.

— Ах да, трусики!

Когда он подъехал к магазину на бензоколонке, она сказала:

— Я пойду одна, не ходи со мной, я не люблю…

— Стесняешься при мне трусики покупать? — засмеялся он.

— Просто не хочу!

— Но и мне надо кое-что купить, а впрочем, ладно! — Он устало махнул рукой. Пусть делает что хочет.

Она вернулась с довольно внушительным пакетом.

— Что ты там накупила?

— Разные мелочи.

* * *

В уютной загородной гостинице им отвели два номера рядом на третьем этаже.

— Какая прелесть! — воскликнула Ника, войдя в свой номер. Она сразу скинула туфли и плюхнулась в кресло. — Ой, мамочки, как я устала, ужас просто!

— А ужинать?

— Владик, я не хочу!

— Как это — не хочешь? Что ж мне, одному ужинать? Ника, это свинство.