Умеренность. Путь к свободе, мудрости и величию

Нужно понять, что тело глупо и спасти его от самого себя должен наш характер. Тело жаждет поглощать пищу, пока не насытится. Но все простирается гораздо дальше. Тело хочет выпивать, пока мы не почувствуем себя под хмельком. Но мы ощущаем его только тогда, когда переберем. Тело хочет притупить боль и готово мириться хоть с лошадиной мочой, если это работает, как выразился Кеннеди. Тело требует того, чего хочет сейчас, а с последствиями разберемся позже.

Мы должны быть достаточно умны, владеть собой и осознавать себя, чтобы вмешаться раньше, чем это произойдет. Вместо «съесть больше, чем следует» можно подставить почти все, с чем мы склонны забывать о мере, — от выпивки и работы до развлечений и необязательных ночных бдений. Афинский военачальник Тимофей после простого обеда в доме Платона сказал: «Обед у Платона и на следующий день доставляет удовольствие»[140].

Если вы набили живот и почувствовали себя некомфортно, если просыпаетесь вялым и похмельным, если вас переполняют сожаление или стыд или вы даже не помните, что произошло накануне, — действительно ли было так здорово?

Стоики считали, что есть идеальная метафора для всего, что мы делаем. «Помни, как следует вести себя на пиру, — говорил Эпиктет. — Блюдо, обносимое по кругу, оказалось рядом с тобой? Протянув к нему руку, возьми себе, сколько позволяет приличие. Проносят мимо тебя? Не задерживай. Еще не поднесли? Не стремись вперед в своем желании. Подожди, пока блюдо не окажется рядом с тобой. Точно так же поступай в отношении детей, жены, государственной службы, богатств — и ты когда-нибудь станешь достойным сотрапезником богов»[141]^, [142].

«Всегда помни, — однажды заявил Черчилль своей жене, — что я взял от алкоголя больше, чем алкоголь от меня». Это важнейшая проверка. Думайте не только о том, что принесет вам определенное удовольствие, но и о том, что оно отнимет у вас. Подумайте: то, за чем вы гоняетесь, будет стареть. Подумайте, о чем вы станете размышлять позже — во время рефрактерного периода, во время похмелья или когда ваши брюки станут слишком узкими, когда вы увидите себя в зеркале через несколько месяцев и изумитесь: как такое могло произойти?

Конечно, воздержание и умеренность — это не одно и то же. В одном случае — избегание, в другом — ответственность, понимание того, как делать те или иные вещи правильно, с пользой для вашего организма, с учетом вашей генетики и вашего образа жизни. Умеренность, как напоминает нам писатель Клайв Льюис, заключается в том, чтобы «пройти нужное расстояние, но не больше».

Музоний Руф говорил: «Если измерять угодное мерой удовольствия, то нет ничего приятнее воздержности. А если измерять то, чего следует избегать, мерой страдания, то нет ничего болезненнее невоздержности»[143]. Никто из предавшихся излишествам не получает удовольствия. Никто из порабощенных своими аппетитами не свободен.

Требуется сила, чтобы встать из-за стола до того, как возненавидишь себя, до появления мясного пота[144] или сонливости после поглощенных углеводов. Требуется сила, чтобы ограничиться за ужином одной рюмочкой, а не останавливаться лишь при признаках ухудшения самочувствия. Нужно понимать, что огромный дом не сделает вас счастливее, что вам не нужно больше денег, больше поклонников, больше чего бы то ни было.

Никогда не приближайтесь к точке сожаления (не говоря уже о том, чтобы пройти ее) и продолжайте наслаждаться тем, что доставляет вам удовольствие и радость, что приносит счастье. Нужно осознать, что ваш выбор загнал вас в опасный туман, — то, чего не мог сделать Кеннеди. Требуются самопознание, самоконтроль и немалая смелость, если люди вокруг вас готовы продолжать развлекаться.

Дисциплина — не наказание, а способ его избежать. Мы действуем так, потому что любим, ценим себя и то, что мы делаем. Как ни странно, это также увеличивает наше удовольствие. Человек, довольствующийся меньшим и способный наслаждаться горшочком сыра, словно лучшим деликатесом, может найти хорошее во всех ситуациях.

Ищите себя, а не отвлекайтесь.

Будьте счастливы, а не стремитесь к наслаждениям.

Пусть правит разум, а не тело.

Победите кайф, поставьте себя выше боли.

Не поддавайтесь на провокации

Отец Артура Эша[145] работал водителем у Уильяма Талхимера — богатого еврея, владельца сети универмагов в Ричмонде. Сопровождая босса на одной сделке с недвижимостью, Артур Эш — старший воочию наблюдал дискриминацию евреев на не изменившемся к 1950-м годам Юге.

Во время переговоров контрагенты оскорбляли и запугивали Талхимера и вели себя высокомерно: казалось, у них вызывает отвращение вынужденная необходимость вести дела с евреем. Талхимер снес все и довел сделку до конца.

По дороге домой Эш не мог не спросить: «Зачем? Зачем все это терпеть?»