Умереть снова

— Кыш? — фыркнула Джейн. — Серьезно, Маура, это лучшее, на что ты способна?

— Тогда ладно. Выметайся отсюда, кот! — Маура взмахнула рукой, и кот попятился. Маура сняла туфлю и замахнулась на животное. — Пошел!

Кот выскочил из-под кровати. Хотя Маура не увидела последующей борьбы, но услышала вопли, шипение и Джейн, бормочущую ругательства, пока та боролась со своей добычей. К тому времени, как Маура поднялась на ноги, Джейн уже надежно замотала Демона Пушка в банное полотенце. Джейн бросила сопротивляющегося кота в картонную коробку вместе с полотенцем и закрыла створки. Коробка загрохотала и затряслась под напором пятнадцати фунтов разъяренного кота.

— Мне нужен укол от бешенства? — спросила Джейн, глядя на свою разодранную руку.

— В первую очередь, тебе нужны мыло и антисептик. Помой руки. Я спущусь вниз и принесу спиртовые салфетки.

Маура придерживалась давнего девиза бойскаутов «Будь готов», и в ее сумочке имелись перчатки из латекса, спиртовые тампоны, пинцеты, бахилы и пластиковые пакетики для улик. Спустившись на первый этаж, она нашла свою сумочку на кофейном столике, где и оставила ее. Она отыскала пачку спиртовых салфеток и повернулась, чтобы вернуться наверх, когда вдруг заметила голый гвоздь в стене. Вокруг пустого пятна висели фотографии Леона Готта из различных охотничьих экспедиций, на которых он позировал со своей винтовкой и безжизненными трофеями. Олень, буйвол, дикий кабан, лев. Также была помещена в рамку распечатанная статья о Готте из журнала «Хаб»: «Мастер трофеев: Интервью с таксидермистом-профессионалом из Бостона».

Джейн спустилась по ступенькам в гостиную.

— Так мне стоит переживать насчет бешенства?

Маура показала на голый гвоздь.

— Отсюда что-то забирали?

— Я беспокоюсь о том, что моя рука отвалится, а ты спрашиваешь о пустом месте на стене.

— Здесь чего-то не хватает, Джейн. На прошлой неделе все выглядело так же?

— Да, так же. Я еще тогда заметила этот гвоздь. Могу проверить видеозаписи с места преступления, чтобы убедиться. — Джейн замолчала, внезапно нахмуренно разглядывая голый гвоздь. — Мне интересно…

— Что?

Джейн повернулась к ней.

— Готт звонил Джоди Андервуд с просьбой прислать фотографии Эллиота из Африки.

Она показала на пустое место на стене.

— Думаешь, это имеет отношение к тому, зачем он ей позвонил?

Маура недоуменно покачала головой.

— Насчет пропавшей фотографии?

— В тот же день он позвонил в отделение Интерпола в Южной Африке. И речь тоже шла об Эллиоте.

— Почему он заинтересовался сыном сейчас? Разве Эллиот не пропал несколько лет назад?

— Шесть лет назад. — Джейн снова обернулась и посмотрела на пустое место, откуда что-то забрали. — В Ботсване.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

«Интересно, как долго может бодрствовать человек», — размышляю я, наблюдая за тем, как Джонни клюет носом у костра, его глаза полуприкрыты, туловище кренится вперед, словно дерево на краю обрыва. Тем не менее, его пальцы по-прежнему сжимают винтовку, лежащую на коленях, словно оружие является частью его тела, продолжением его конечностей. Весь вечер остальные наблюдают за ним, и я знаю, что Ричард борется с искушением отнять это оружие, но даже в полудреме Джонни слишком опасен, чтобы напасть на него. После смерти Исао Джонни спал лишь урывками в течение дня, и он решил не спать всю ночь. Если он продолжит в том же духе, то через несколько дней либо впадет в кататонию, либо сойдет с ума.

В любом случае, оружие будет только у него.

Я смотрю на лица вокруг костра. Сильвия и Вивиан жмутся друг к другу, их светлые волосы одинаково спутаны, лица одинаково напряжены от тревоги. Удивительно, что делает буш даже с красивыми женщинами. Он лишает их всего напускного лоска, делает волосы тусклыми, смывает макияж, ослабляет их плоть и кости. Вот, что я вижу, когда смотрю на них сейчас: две женщины, внутренний стержень которых постепенно истончается. Это уже произошло с миссис Мацунага, хрупкий раздробленный стержень которой сломался. Она до сих пор не ест. Тарелка с мясом, которую я дала ей, нетронутой стоит у ног. Чтобы убедить ее съесть хоть что-то, я добавляю в ее чай две ложки сахара, но она тут же выплевывает его, и теперь смотрит на меня с недоверием, словно я пыталась ее отравить.

На самом деле, сейчас все смотрят на меня с недоверием, потому что я не присоединилась к их команде, обвиняющей Джонни. Они думают, что я перешла на темную сторону и шпионю для Джонни, в то время как все, что я пытаюсь сделать — найти для нас наиболее верный способ выжить. Я знаю, что Ричард вовсе не отважный путешественник, хотя и считает себя таковым. Неуклюжий перепуганный Эллиот не брился несколько дней, его глаза воспалены, и в любую минуту я ожидаю, что он начнет лепетать как безумец. Блондинки теряют самообладание у меня на глазах. Единственный человек, который все еще держится, который на самом деле понимает, что делает, это Джонни. Я голосую за него.