Умереть в раю

Василий автоматически взял. Сложил, сунул обратно в карман. Машина снова рванула вперед, прижав Василия к сиденью. И он ощутил себя совершенно беспомощным, словно уже сидел в самолете, где вот-вот взревут двигатели, шасси оторвутся от взлетной полосы… Хотелось зацепиться за что-то, остановить этот нарастающий в душе рокот, сливающийся с шумом автомобиля.

Он растерянно посмотрел вокруг. На мелькающие по бокам домики с ровными участками земли. Подминаемое впереди шоссе. На Тета, азартно крутящего баранку автомобиля. Обернувшись назад, встретился взглядом с Николь. Удивительно зеленые, точно изумрудные глаза на черном лице. Точно бархатное ласковое свечение далеких звездочек, окружённое темнотой ночного неба, перетекающее прямо в душу добротой и умиротворением…

— Эй, — окликнул Тет, — вы что, влюбились? Дырки глазами протрете друг в друге! Затем, то же самое повторил по-английски. Так что Николь залилась веселым смехом. Попыталась дать Тету легкий подзатыльник, но тот нагнул голову, и она промазала, облокотившись на его шею.

Протянула руку к лицу Василия, тыльной стороной ладони провела по небритой щеке. Что-то сказала.

— Ей нравятся бородатые мужчины, — перевел Тет, — говорит, в них есть мудрость жизни.

Василий не шевелился. Он уже забыл, когда к его лицу в последний раз прикасалась женщина. А пальцы Николь продолжали трогать жесткую щетину. Затем её рука поднялась выше, и она стала накручивать на палец его волосы около ушей. Совсем как это делала дочка, когда они с женой брали её в свою постель.

Василий закрыл глаза, боясь ненароком вспугнуть эту случайно проявленную нежность. В салоне наступила тишина, словно все прислушались к шороху перебираемых волос и только мотор недовольно рычал под капотом, напоминая о чём-то непозволительном.

…Еще на подъезде к трейлеру Василий заметил старшего внука, играющего в мяч. Виктор с разбегу бил по нему ногой, и тот ударялся в трейлер, сотрясая пластиковые стены. Дребезжали окна, что-то внутри домика звенело и падало. Машина затормозила. Василий спустился на землю.

— Виктор, ты так дом разнесешь! — ещё попытался обратить всё в шутку, — Мяч волейбольный, а ты ногами дубасишь! Виктор перестал бить мяч. Поймал его в руки. Повернувшись, принял баскетбольную стойку, как перед броском:

— Дом не твой! Твой дом русски! — выговорил четко, казалось, тренировался весь день.

Изо всей силы от груди бросил мяч в Василия.

Тот, не растерявшись, поймал его. Тут из трейлера выскочил Данила и бросился к деду. На бегу вытирал кулаками зареванные глаза, растирая по щекам слезы. Прижался, обнял.

— Ну, что вы опять не поделили? — укоризненно обратился Тет к Виктору. — Ты же большой! Мужик! Неужели надо обязательно брата обижать?

Данила успокоился. С презрением сощурив глаза, стал смотреть на старшего брата.

— Дэбил, — процедил Виктор. Сплюнул сквозь зубы, зашагал в сторону.

Василий еле сдерживался — всякому терпению приходит конец. Накатила ярость. Мяч заскрипел в его руках. Будто не старший внук перед ним, а воплощённая чернокожая шпана из американского кино. Крикливая, наглая, безнаказанная. И единственный метод внушения — повалить, ткнуть мордой в землю и возить, возить до кровавых соплей. Ну, засудят потом, так пусть засудят! Хотя ненадолго…

Охолонуло присутствие Николь… Спасибо ей. Иначе, пожалуй, сорвался бы с катушек, не сдержался бы.

Николь окликнула Виктора из машины, помахала рукой. Тот остановился. Прижав ладонь к бровям, чтобы не светило солнце, поглядел на неё. Узнал подругу матери. Заулыбался, крикнул в ответ. Николь весело сказала пару фраз Тету, а потом подошла к Василию. Слегка потрепала Даниила по волосам. Положив на плечо Василия руку, мягко промурлыкала что-то.

— Приглашает тебя в гости! — перевел Тет, — Собираются накрывать на стол.

— Нет, спасибо, — смущенно замотал головой Василий, — Скоро дочка приедет с работы, будем ужинать!

Николь не стала ждать перевода от Тета, поняла по интонации. Ну, нет — так нет. Направилась к Виктору.

— Валерия-то не скоро появится, — пожав плечами, уточнил Тет непонятно кому, — только после одиннадцати. Они работают до десяти, а потом кассу снимают, порядок наводят. Так что придётся поголодать.

Обернувшись, Николь помахала ладошкой и, подойдя к Виктору, обняла того за плечо, как это только что делала с Василием. Виляя крепким задом, направилась к соседнему вагончику.

Василий смотрел вслед, пока внук с Николь не скрылись в проеме двери. Оттуда послышались радостные возгласы, и он отвернулся. Посмотрел на Данилу, который уже улыбался. Детское горе коротко.

— Кушать хочешь?

Внук отрицательно покачал головой.

— И так знаю, что хочешь! — Василий левой рукой несильно зажал нос внука и потеребил его из стороны в сторону. — Где это видано целый день без еды! Давай сделаем бутерброды с колбасой и навернем их с чаем! Данила засмеялся.

Они прошли в трейлер. Там был жуткий беспорядок: разбросанные подушки, журналы с загнутыми краями и детские игрушки внука. На полу, кресле, диване лежали упавшие со стен маленькие картинки, статуэтки и вазочки.