Умирать не больно

– Я же сказал, это просто кошмар какой-то.

Да, кошмар, – согласился детектив, захлопывая папку. Теперь он понял, почему Кая Айрленд была такой странной.

* * *

– Когда я смогу пойти домой? – настойчиво спросила Леда на вечернем сеансе в понедельник. Доктор Гаррисон улыбнулся. По какой-то непонятной причине он постоянно улыбался, и Леде Стивенсон это жутко не нравилось. «У него не все дома», – решила она, окончательно разуверившись в том, что этот человек настоящий доктор. Наверняка он обычный шарлатан, ведь он не выписывал таблетки, не говорил, чем Леда больна (но она конечно и не больна!), и вообще ничего не делал; он лишь говорил, и говорил, и говорил…

– Когда я смогу вернуться домой?! – почти крикнула она.

Ей уже осточертело здесь находиться – в таком месте, где все стерильно и свежо, но ни капли не уютно. Если бы не тетя Лаура, девушка бы давно сошла с ума!

– Ты можешь уйти прямо сейчас. – Леда подозрительно нахмурилась. Прежде чем уточнить, в чем подвох, доктор продолжил: – Ведь ты можешь уйти в ту секунду, как я пойму причину твоих страхов.

– Причину моих страхов? – Леда начала выходить из себя. – Я вам сказала причину моих страхов! В мой дом вломились, меня кто-то преследует! Спросите Каю Айрленд, что ей от меня нужно!

– Мы уже говорили с ней. Она утверждает, что не преследовала тебя.

– Это ложь! – взвыла Леда, приподнимаясь на кровати. От напряжения у нее на лбу забилась венка, а на висках выступила испарина. – Она лжет! Она меня преследовала! Она… она… – Несколько секунд Леда не могла набрать в легкие воздуха, чтобы продолжить, но затем выпалила: – Она задавала мне странные вопросы! Говорила странные вещи!

– Что она спрашивала у тебя, Леда?

Девушка наконец-то смогла вздохнуть.

– Она спросила… – Это так унизительно! – Она спросила, почему я пытаюсь сделать это с собой… ну, вы знаете… убить себя… – На глазах Леды выступили слезы, но, смахнув их тыльной стороной ладони, она продолжила: – Кая пообещала, что если я отвечу, она оставит меня в покое. Я боюсь ее. Понимаете, – доверительным тоном начала она, – раньше ничего этого не было. Не было никаких преследований и ужаса! Но с тех пор как Кая Айрленд переехала в Эттон-Крик, все и началось! Убийства! За мной следят! Пожалуйста, позвольте мне вернуться домой. Здесь опасно!

Доктор Гаррисон поднялся и спокойно ответил:

– Я обещаю, что сделаю все, что в моих силах, чтобы тебе стало лучше.

– Просто позвольте мне уйти! Позвольте! Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

* * *

Утром медсестра, снимающая с моего плеча окровавленную повязку, рассерженно воскликнула:

– Ты ведь говорила, что умеешь делать перевязку! – Я ничего не ответила. – Что ты сделала со своей рукой?! Здесь здоровенный синяк! – Женщина продолжала расстроенно бормотать, то осматривая рану, то бросая на меня яростные взгляды. – Божечки. Больно? – шепнула она с сочувствием. Я покачала головой. – Боже, боже. Какой ужас. Чем ты вчера занималась?!

Она посмотрела на меня в упор, ожидая ответа.

– Спала.

– Ну да, – отозвалась женщина с сарказмом, но подобрела, когда я слабо улыбнулась. – Ладно, давай приведем тебя в порядок, договорились?

Когда она стала работать с моей рукой, я сосредоточилась на неприятных физических ощущениях, чтобы не думать о прошедшей ночи. Но отделаться от чувства, будто я легла спать одним человеком, а проснулась другим, не удалось.

Ты ведь уже убила однажды, Кая.

Я смотрела на койку в кабинете медсестры, но вместо нее видела кровь. Она брызнула на меня фонтаном, поэтому теперь все в крови – моя одежда, руки, даже лицо. Волосы прилипли к щекам, от меня несет затхлым запахом железа и соломы.

Ты ведь уже убила однажды, Кая.

– Все готово, – добродушно пропела женщина, выпрямляясь. Она помогла мне сунуть руку в рукав рубашки, а затем куртки и шутливо пригрозила: – И не забудь завтра прийти, иначе пожалуюсь профессору Харрингтону.

– До завтра.

Я почти выбежала из больницы и уже через две минуты села за руль. Через ветровое стекло на меня глядел капот машины Дориана. «И не забудь завтра прийти, иначе пожалуюсь профессору Харрингтону».

Кто он такой? Почему притворяется моим дядей? И почему заботится обо мне?

Сегодня мне повезло выскользнуть из дома относительно незамеченной, но что будет завтра? Я не хочу разговаривать ни с Дорианом, ни с Ноем. Они лжецы, и меня выводит из себя сама мысль, что я участвую в их игре, не зная правил. Я ничего не понимаю. К счастью, Дориан часто отсутствует, и мы видимся лишь в морге, где он сосредоточен на других студентах. С Ноем все сложнее, ведь он сидит в четырех стенах и носа на улицу не показывает.