Умиротворение

Будто ему нужно было мое разрешение.

Это было круто. Было здорово, что он решил остаться на пару дней или даже на пару лет, я бы не возражала. Я не буду чувствовать себя уже такой одинокой. Да, именно так сильно я любила своего младшего брата.

— Здорово.

— Превосходно! — Закричала Кира.

— Я принесу вещи, — предложила Кейт и выбежала из дома.

— Кира, дорогая, накрывай на стол, — сказала я другой своей дочери.

— Конечно, — согласилась она, подходя к шкафу, а Сэм подошел ко мне.

— Поговорим о твоих сверхурочных после ужина, — тихо произнес он.

Я посмотрела на него, задрав голову, поймала его взгляд, кивнула и вошла на кухню.

* * *

Мы ели спагетти карбонара за ужином, я почувствовала укол боли, когда Сэм сел на стул Тима, а не рядом с Кирой, где обычно сидел миллион раз, когда ужинал с нами, пока мы жили в Чикаго также, как и он. И во время ужина я задавалась вопросом, чувствуют ли мои девочки то же самое, но, наблюдая за ними во время трапезы, я поняла, что они слишком возбуждены визитом Сэма, чтобы что-то замечать вокруг.

Сэм сделал также чесночный хлеб и большую миску салата «Цезарь» к спагетти, все было восхитительно вкусным, не только из-за того, что я не сидела сейчас в одиночестве и мне не приходилось самой себе готовить, но и потому, что спагетти карбонара Сэма могли бы стать всемирно известными, если бы миру посчастливилось их попробовать.

Я потягивала вино, пока дочери заканчивали свою еду. Обе рассказывали о своей новой школе, о своих новых друзьях, Кейт, конечно, много рассказывала о сказочном Дейне. Поэтому они мало внимания обращали на еду.

Я видела, как Сэм поднялся из-за стола и подошел к своей дорожной сумке, которая лежала на полу возле дивана в гостиной. Наклонившись, он что-то достал оттуда и вернулся к столу, держа это что-то в руке, в это время Кейт отправила в рот последний кусок хлеба, а Кира доела свои спагетти.

Сэм встал рядом с Кейт и шлепнул на стол карточку, сказав:

— Одна тебе, — потом он шлепнул карточку перед моей второй дочерью, продолжив:

— Другая тебе. — Он обошел стол, Кейт подняла карточку, внимательно изучая, ее глаза расширились, а рот открылся. Остановившись рядом с Кирой, Сэм повторил все сначала, говоря, фактически, то же самое. — Одна для тебя, другая тебе.

— О, Боже, — наконец, выдохнула Кейт, прижимая карточки к лицу, как будто не могла поверить своим глазам и ей необходимо было ее почувствовать физически, чтобы поверить в это чудо, которое она видела перед своими глазами, что они, на самом деле, были реальными. Глаза у моей старшей дочери были, как блюдца.

Сэм подошел ко мне, положил карточки рядом с моей тарелкой, сказав:

— И для тебя.

Я посмотрела на подарочные карты, лежащие рядом с моей тарелкой, Кира в этот момент завопила:

— Пятьсот долларов в «Лаки»!

— И двести на МАК! — Закричала Кейт, размахивая двумя картами.

Я посмотрела на свои подарочные карты. Одна из них была одноразовой кредиткой на пятьсот долларов, другая — двести долларов на МАК.

В шоке я уставилась на Сэма, но девочки вскочили со своих мест и снова стали прыгать, обхватив его руками, толкая своего дядю, пока скакали.

— Вы должны их компенсировать, малышки, — произнес Сэм, крепко обнимая их и целуя в макушки. Я наблюдала за ним, пока они не успокоятся, потом он приказал:

— Убрать со стола и помыть посуду, а?

Кейт никогда не возражала делать какую-либо работу по дому. Когда ее просили помочь, она, не откладывая, принималась за уборку, а потом двигалась дальше, занимаясь своими делами. Кира же ненавидела что-либо делать по дому, поэтому откладывала как можно дольше, а потом мы все время с ней пререкались. Но за семьсот долларов, с подарочными картами в два ее самые любимые магазины, она готова была вымыть посуду. Черт, да кто бы отказался?

Поэтому они обе согласились с криком:

— Агааааа!

Они ринулись к столу, похватали тарелки, а Сэм подошел ко мне. Он взял меня за руку, поднял со стула, прихватив со стола бутылку вина. Я взяла свой бокал, рука Сэма скользнула вниз по моей руке, обвив за пальцы. Он с привычной легкостью забрал свой бокал, неся вместе с бутылкой, уводя меня в кабинет.

Я переставила туда видавший виды, потертый стол Тима с нашим старым компьютером, и дочки иногда делали уроки за папиным столом. Я также поставила два кресла, которые были у нас в доме, в мужской берлоге Тима, в углу, под углом друг к другу, и Сэм подвел меня именно к ним. Я свернулась калачиком в одном из них, поставив ноги на сиденье, а колени прижав к подлокотнику, Сэм наполнил мой бокал, потом свой и сел в другое кресло.

— Сэм, подарочные карты... — начала я, зная, что у него нет столько денег.

Сэм прервал меня, сказав:

— Папа.

Я почувствовала, как сжались мои губы.

— Вай, не надо, — предупредил Сэм, — просто возьми эти карты и потрать на какую-нибудь глупость. Ты знаешь, что глупость может разозлить нашу маму больше всего.

Конечно, разозлит. Мама ненавидела легкомыслие, особенно глупые траты денег на модную одежду и макияж.

— Она знает, что папа дал тебе деньги, чтобы купить нам подарочные карты? — Спросила я.