Умница для авантюриста

Мы заселяли Зеосс и учились уживаться друг с другом, находить общий язык с людьми. Но однажды Первородные собрались в одном месте, чтобы отпраздновать День Долгого Солнца, и попали в Слом Времени. Туда, где из-под тверди сочится сонный яд. Уснули навсегда. Погибли все сразу. Мужчины и женщины, взрослые и дети.

И тогда драконы опечалились. Впали в неистовство и пожелали, чтобы их самые дорогие и первые творения жили. Им удалось нас воскресить, но мы больше никогда не смогли стать живыми. Застряли между жизнью и смертью. Не старели, не болели. Не нуждались в еде и воде. Но чтобы жить, нам требовалась энергия. Кровь — самая универсальная субстанция, способная дать силы.

Теперь мы темноволосые и темноглазые. Мы быстро заживляем собственные раны и молниеносно передвигаемся. Умеем трансформироваться в одну из нескольких ипостасей: после смерти мы получили запоздалое наследие драконов, коим не обладали при жизни.

За любовь к крови нас прозвали кровочмаками. И до сегодня я понятия не имел, что мой народ назывался по-другому.

— Нас, первородных, становится всё меньше, — печалится Менбар. — Однажды мы вымрем.

Заунывная песнь, нагоняющая тоску. У нас редко рождаются дети. Раньше — чаще, сейчас очень мало. И чем дальше, тем дела с деторождением становятся всё хуже. Плохо быть самой древней, застывшей в развитии расой.

Вряд ли мы исчезнем навсегда — это моё твёрдое убеждение. Я пихаю Бея в бок. Друг делает попытку номер два.

— Говорят, в сокровищнице Первородных лежат доказательства, что никаких драконов не было.

Менбар смотрит на нас с подозрением. Он чует неладное. Но это лишь ничем недоказуемые инстинкты.

— Чушь. Кто тебе сказал такое, мой мальчик?

Только святой Менбар мог не слышать фантазии и домыслы, что шёпотом передаются из уст в уста его учениками. У неумеющих лгать есть свои способы развлекаться. Собирать сплетни, выдвигать смелые теории — один из них. Спорить на интерес по любому поводу — повальная болезнь. Доказать друг другу, кто круче,

— это ли не радость? Это ли не возможность убежать от скуки?

— А ты бывал там, чтобы вещать об этом так уверенно? — Бей умеет выводить из себя всех. — Говорят, туда нет хода. Слишком большой секрет, чересчур великая тайна. Может, этого места вообще не существует?

— Нет никакой тайны! — вспыхивает Менбар. — Просто не каждому дано туда попасть!

Я вижу, как светятся из-под ресниц глаза Бея. Как сжимается рука в кулак. Есть. Он сумел. У друга дар: слышать мысли и видеть мыслеобразы ярко и чётко. Даже тайные, даже скрытые.

В этом суть нашего спора. Он узнаёт путь в сокровищницу Первородных. Я пытаюсь в неё попасть. В древнюю колыбель рода Бею дорога пока закрыта. Он не прошёл Посвящение — мал ещё, не достиг ста лет. А мне можно туда не только потому что вошёл в силу. Мой отец — один из тех, кого воскресили драконы. Глава рода Ай. Теперь я знаю, откуда это сокращение: айенниос — дети драконов.

— Всё просто, — возбуждённо шепчет Бей, как только нам удаётся удрать из обители Света, где нас бесконечно пичкают знаниями: век кровочмаков долог, поэтому до двухсот лет мы обучаемся, проходим ступени мастерства, обретаем Единственный дар, учимся трансформации, умением владеть разными видами энергии. — Нет никаких потайных ходов и лабиринтов, ловушек и хитросплетённых переходов. Всё это чушь и байки!

Я вижу, как друга распирает на части от собственной значимости, поэтому он не спешит делиться выведанным секретом. Главное — не показать интерес, иначе хождение вокруг да около продлится бесконечно.

— Надеюсь, Менбар ни о чём не догадался. Он слишком стар и очень хорошо нас знает, — делаю вид, что обеспокоен, и специально говорю о другом.

— Поэтому нужно поторопиться! — Бей легко шагнул в мою ловушку. — Путь в сокровищницу рода лежит через Стража. Ты можешь приказать ему или попросить.

Я скучнею на глазах. С чего Бей взял, что дракоящер будет меня слушаться? Это не тот случай, когда я могу повелевать. Разве что на коленях поползать для острастки.

— Сирмарр на это не пойдёт. Ты не понимаешь.

Бей тыкает кулаком мне под рёбра.

— Ты зря что ли дракоящерской морде чешую драишь? Всё, сдался? Проиграл спор?

Проиграть спор? Бею? Этому малолетнему подстрекателю? Вот ещё. Ни за что.

— Я попробую.

Это чистой воды упрямство. Нежелание сдаться. Ребячество двух взрослых, но ещё не поумневших мальчиков. Сейчас я это понимаю.

Я даже подобрал аргумент: будущий глава рода должен хоть раз побывать в сокровищнице. Прикоснуться к святыням. Услышать голоса предков. Это не ложь. Я мечтал об этом. Никому не рассказывал. Но Древняя колыбель — то, что будоражит умы и манит своей недоступностью. О ней грезят все молодые кровочмаки. И я не знаю ни одного, кто хоть раз побывал там.

Сирмарр не возражал. Смотрел на меня мудрым долгим взглядом. Водил умной острой мордой. Не дракон и не ящер — нечто среднее. Страж портала, который может перебрасывать в разные точки Зеосса. Как оказалось, и в сокровищницу тоже.

— Считаешшшь, ты выроссс? — шипит он, проникая взором слишком глубоко. — Считаешшшь, справишшшься?