Умница

Она стала без мяча изображать удар – вела руку, как в замедленном кино, чтобы он успел скопировать. В полушаге за ее спиной шумно дышал большой разгоряченный мужчина – ее ученик.

Ей не было видно, как он справляется, но она чувствовала, что он работает честно.

– Теперь вам понятно, Павел Михайлович? – все еще спиной к нему, спросила она.

– Понятно. – Его голос раздался, казалось, прямо у нее над ухом.

Нина отступила в сторону и… Она много раз потом мысленно возвращалась к этому моменту, но так и не смогла себе объяснить, как это случилось. Она споткнулась и стала падать на пол. Причиной была могучая, покрытая светлым волосом мужская нога, которую она не заметила. Хозяином ноги был Самсонов, который выдвинул ее вперед, как его учила Нина.

Нина всерьез грохнулась бы об пол, но ей не дали мужские руки. Хозяин их был все тот же. Хотя реакция у Самсонова была не блестящая, он успел подхватить ее, бросив свою ракетку. Он поднял Нину, как будто она была невесомой, и несколько секунд она парила в воздухе у него на руках. Нина ощущала жар его тела, видела совсем рядом его лицо, серые глаза.

Самсонов аккуратно поставил ее на ноги.

– Осторожнее. Вы ведь у меня на службе, а мне нужны здоровые сотрудники, – неловко пошутил он.

У Нины кружилась голова, колотилось сердце.

– Извините, оступилась.

Самсонов поднял ракетку, сделал несколько воображаемых ударов.

Но продолжать не стал.

– Ну, пожалуй, пора заканчивать. Я кое-что усвоил, потом займусь, когда выкрою время… Вы остаетесь или поедете? Я могу вас подвезти.

– Нет-нет, спасибо, – поспешила отказаться Нина. – Я хочу еще поиграть.

– Тогда я прощаюсь.

Он с улыбкой смотрел Нине в глаза.

– Уже не помню, когда я носил женщину на руках, – опять неловко пошутил он.

Нина натянуто улыбнулась.

Самсонов медлил, будто собирался сказать что-то еще, но потом закончил просто:

– Спасибо за урок. Я ваш должник.

Он протянул руку, Нина ему – свою. Его натертая ракеткой ладонь была горячей, как печка.

Когда за ним закрылась дверь, ей пришлось некоторое время провести на лавочке, чтобы прийти в себя. Потом она пошла искать Алика. Играть она не собиралась, но считала нужным извиниться за свое отсутствие.

Она нашла Алика в компании профессора, который, как оказалось, не уехал ни на какую конференцию. Нинины знакомые были поглощены игрой и явно получали удовольствие от общества друг друга. В Нине никто не нуждался.

Нина попрощалась и уехала из клуба.

Водить машину Нина так и не научилась, так что на работу и с работы ездила на общественном транспорте – или на «леваке», если не было настроения толкаться в толпе. Но в этот раз она даже рада была поехать в метро – народу к вечеру было немного, а привычная тряска и грохот помогали прийти в себя, переключиться.

Обычно после тенниса, даже если тренировка была серьезной и мышцы побаливали, она чувствовала прилив сил, бодрости. На ночь глядя этот прилив был ни к чему, но спадал он медленно – она успевала доехать до дома, приготовиться к завтрашнему дню, принять душ и полностью расслаблялась только, когда выпивала зеленого чая с молоком, который у нее был вместо ужина. Тогда можно было ложиться спать.

В этот раз никакой тренировки не было, тем не менее она пребывала в большом возбуждении. Впрочем, это было понятно – все происшедшее, игра в теннис с директором была событием необычайным, не каждый день случается такое.

Это нужно было осмыслить. Трясясь в метро, Нина перебирала эпизоды этой необыкновенной истории, повторно смеясь над курьезными моментами. Вот Самсонов размахивает ракеткой в ее комнатке, вот они едут в машине, приезжают в клуб, выходят на корт…

Эти сцены продолжали крутиться в ее голове, когда она вошла в свою квартиру, забросила в шкаф сумку, разделась и пошла в душ. Сцены были яркие, всплывали перед глазами, как кадры кино, но не складывались ни в какой осмысленный итог. Нина привыкла анализировать все в жизни и гордилась своим умом, но в этот раз ум вел себя вяло, как-то уклонялся и, кажется, не собирался делать никаких выводов.

Нина заварила зеленый чай. Мысленно она опять была на корте, где Самсонов в тесной тенниске, с ценником на вороте, прыгал, размахивая ракеткой и запуская мяч в самых неожиданных направлениях. Вот он перестал, они сели рядом на лавочке, пьют лимонад, потом она учит его у стенки, а потом… Потом она падает, и он ее подхватывает. Одна его могучая рука под ее лопатками, другая – под бедрами в белой юбке от «Lacoste». Его лицо совсем близко…

– Он мне нравится, – сказала она вслух.

Это было так неожиданно, что она выронила пакет с молоком. Молоко пролились на стол, образовалась лужа. Лужа имела форму головы – ей казалось, что она узнает Самсонова: его высокий с залысинами лоб, светлые волосы, крупные черты лица.

Нина испуганно схватила тряпку, вытерла стол. Но слова были произнесены, их невозможно было стереть тряпкой.

Сделанное открытие так поразило Нину, что она добрых полчаса сидела на кухне без движения, глядя в одну точку, забыв про чай.